Жертвы (СИ)

Глава 2. - Ева! Девочка моя! – мама не могла сдержать рыдания, когда увидела свою дочку. - Я убью того кто это сделал – взревел отец. Казалось, за эти эту ночь они постарели на 10 лет. Когда Ева не вернулась домой, они обзвонили всех ее друзей, все морги и больницы и в одной из них им сказали, что утром к ним была доставлена похожая по описанию девушка. Ее нашла женщина, живущая в доме неподалеку и спешившая рано на работу. Увидев полуголую девушку, она вызвала скорую и полицию. Доктор, мужчина лет 50 среднего роста и с большими усами попытался поговорить с родителями девушки. - Прошу вас, успокойтесь. Сейчас она просто спит, мы вкололи ей снотворное. Если хотите мы вам тоже дадим успокоительное. - Не надо, мы и так всю ночь на валерьянке, – сказал отец. - Расскажите что с ней. - Все указывает на изнасилование. – начал доктор. - Обморожение нижних конечностей, гематома на голове, разрыв девственной плевы, спермы мы не обнаружили, то ли насильник был в презервативе, то ли не кончил, возможно, кто-то спугнул его. Еще есть ссадины и синяки. Ну и психологическая травма, конечно. Вы будете подавать заявление? - Да. – утвердительно ответила мать девушки. - Тогда ей надо будет обратиться в отделение, когда она придет в себя. Но сразу хочу предупредить, что его вряд ли найдут, зацепок и свидетелей нет, возможно, она и узнает его, но было темное время суток. - Что с обморожением? Ей не понадобиться ампутация? – задала страшный вопрос Екатерина Андреевна. - Нет. Ее спасло то, что сейчас весна. Зимой она могла замерзнуть до смерти. - Она будет ходить? – спросил отец. - Да, будет. - А танцевать? - Скорее всего нет, после такого сильного обморожения сильно перегружать ноги не рекомендуется.- ответил врач. - Ясно. - Катя, давай ты пока поедешь домой, а я побуду с ней – предложил Сергей Анатольевич Аверин. – Когда она проснется, ты приедешь. - Хорошо, – согласилась мама Евы. Глава 3. Ева с трудом разлепила тяжелые веки и попыталась посмотреть вокруг. Первое что она поняла – она в больнице. На это указывал характерный запах лекарств, писк аппаратуры и белые стены, которые она все же разглядела. - Дочка! Ты проснулась? К ней подскочил встревоженный отец. - Папа. Что случилось? Почему я в больнице? - А ты не помнишь? – удивленно спросил мужчина. - Аааа !!!!!! Как же болит голова! Я помню, что шла домой, а потом шаги, а потом кто-то схватил меня… папа !… он меня насиловал… он угрожал ножом.. – Лина разрыдалась. - Все, тихо, все прошло, все уже в порядке, мы с тобой, – успокаивал ее отец. – Сейчас я позову врача. - Подожди. Папа, что у меня с ногами?! Я их не чувствую! – огромные глаза цвета кофе наполнились такими болью и страхом, что у Сергея Анатольевича перехватило дыхание.- Ты замерзла. - Мне что их отрезали?! - Она резко поднялась и откинула покрывало, ноги были на месте, все в бинтах. - Нет, сейчас врач придет и все тебе расскажет. А я пока позвоню маме. Она тоже сейчас приедет. Когда в палату вошел Александр Альбертович, Ева уже стерла с щек слезы и внимательно посмотрела на него. - Говорите. Все как есть.- попросила она. - Ева, все не так страшно, как могло быть. Вы понимаете, что вас изнасиловали, как я понимаю, вы были девственницей. Ева кивнула. - В общем, теперь нет. - Я не забеременею от него? – спросила девушка. - Нет, он не довел дело до конца. Расскажите почему? - Я уже не помню, я упала в обморок. Что с моими ногами? - У вас обморожение, особенно пострадали пальцы, но ампутации не понадобилось. В общем, все более-менее заживет со временем. Вы пока останетесь в больнице, будете делать процедуры. - Я смогу ходить? – спросила Лина. - Да, безусловно. - А танцевать? – это волновало ее не меньше, чем ходьба. - Мне жаль – врач наклонил голову. Ева всхлипнула и снова слезы тяжелыми каплями полились из глаз. - Вы понимаете, что танцы – это моя жизнь?! - Нет. – спокойно ответил врач. - Я понимаю, что вчера вы свою жизнь сохранили, и даже, можно сказать, легко отделались. Это сейчас самое главное. Вы сможете ходить и даже давать себе небольшую физическую нагрузку, но про танцы стоит забыть. Ева ничего не смогла ответить доктору. Позднее в палату вошла мама. - Привет, мам. Прости меня. - Привет. Ну как ты? За что ты просишь прощения? Ты ни в чем не виновата. Дорогая, мы с тобой, держись. – Екатерина Андреевна успокаивающе гладила дочь по руке. - Мама, дай мне зеркало. – попросила девушка. - Может не надо? - Дай. Мама протянула Еве зеркало. Она увидела обмотанную бинтами голову, несколько шоколадных прядей торчали из-под бинтов. - Тебя пришлось подстричь из-за гематомы на голове. – услышала она мамин голос. - Не страшно, отрастут. Ева осторожно дотронулась до синяка. Он горел огнем. Затем взгляд спустился вниз, она увидела растерзанные губы. И только потом она осмелилась посмотреть себе в глаза. Она не узнала себя. Это была совсем другая девушка. На дне карих глаз плескалась боль, страх и отвращение ко всему миру. «Я уже никогда не буду прежней» - вертелось в голове.