Жертвы требуют красоты

– Пф! – презрительно фыркнула Ника.

Нянька постучалась, потом заглянула в спальню:

– Простите, вас к телефону требуют. Сказали, срочно.

Телефон трезвонил и в спальне, но Лера не брала трубку, находясь в том состоянии, когда вторжение в ее личную сферу любого человека воспринимается как вражеская атака. Да и вообще она потеряла интерес к жизни, панику сменяла апатия, апатию паника, выхода Лера не находила. Впрочем, уже и не искала, а ждала, что все каким-то образом утрясется.

– Спасибо, я возьму трубку, – сказала она. Нянька бесшумно закрыла дверь, Лера поднесла трубку к уху. – Слушаю.

– Привет, красавица. – Голоса она не знала. – Спряталась, не выходишь?

– Кто вы?

– Дружбан Генриха. – Лера покрылась испариной, села на кровати. – Выйди, девочка, потолковать надо.

– О чем? Я ничего не знаю.

– Знаешь. Знаешь, кто убил его. И скажешь нам.

– Оставьте меня в покое! – закричала Лера. – Слышите? Оставьте! Не смейте мне звонить! Никогда!

– А я сказал – выйди! Иначе очень сильно пожалеешь...

Лера бросила трубку, сложила два кулачка у лица и дрожала, как бездомная, промокшая собачонка на холоде. Она была так напугана звонком, что потеряла способность к здравомыслию, ей не приходило в голову у кого-то попросить помощи, она лишь ощущала себя в западне и шептала, утирая слезы:

– Нашли... Нашли... Думают, что я... А это не я...

Антон вернулся раньше времени, надо было встретить его с улыбкой, поговорить о том о сем, быть прежней. Но откуда взять силы, когда одна мысль сменяет другую, и все страшные, безысходные? Лера, конечно, встала, забыла причесаться, спустилась вниз и бездарно исполняла роль жены, у которой нет других забот, кроме мужа:

– Очень хорошо, что ты сегодня рано, нормально поужинаем, у нас на ужин... Будет славно... А что на фирме? Закончил ремонт?.. А, да! Ты его закончил в прошлом месяце. Как-нибудь я съезжу посмотреть... То есть я видела, а новую мебель ты покупал без меня, я ее не видела... Ты не собираешься уезжать? – О, если б он уехал хотя бы на некоторое время, Лера получила бы возможность подумать и разрешить ситуацию. – А я тут... в общем, мои дела неважны... Я подумала, что и нам нужен ремонт... Книжки читала...

Бессвязная и торопливая речь, лихорадочный блеск в глазах и блуждающий взгляд, неестественно яркий румянец на щеках, мелкий пот на лбу – Антон все это заметил. Если раньше он списывал настроение жены на временную болезнь, то, застав ее в таком жалком состоянии, немало озадачился. Похоже, у нее небольшие завихрения, но на какой почве?

– Что? – насторожилась она, помрачнев. – Почему ты так смотришь на меня?

Вдруг тот, кто звонил, сейчас разговаривал с Антоном? А что он мог сказать ему? Что он знает? Убийство! У Леры закружилась голова.

– Ты не причесана, – сказал Антон.

– Да? – Лера провела ладонью по волосам, успокоилась. – Действительно. Я сейчас... Забыла.

Она убежала в спальню к туалетному столику, упала на пуфик, ссутулилась и не шевелилась, увидев свое отражение. Это не она. Незнакомая женщина – неопрятная, подурневшая и затравленная. Антон терпеть не может распустех, с первой женой развелся по этой причине, говорил, что не может спать с бабой. А баба в его понимании – это то, что она сейчас видела в зеркале. Лера расчесала спутанные волосы, подкрасила брови и губы, немного неровно, но она же торопилась. Сняла халат – нелюбимую одежду Антона – и ночнушку, оделась в модный домашний костюм. Отрепетировав улыбку перед зеркалом, Лера заморозила ее на лице и побежала в столовую.

Но за столом ее услужливая суетливость привела к инциденту. Пожилая повариха подавала блюдо с рыбой в соусе, Лера решила подлить минеральной воды мужу и нечаянно выбила блюдо из рук поварихи, оно опрокинулось на нее. Это явилось поводом дать волю эмоциям, да каким!

– Вы что? – злобно заорала Лера. – Совсем без рук? Или специально?

– Я нечаянно, – залепетала повариха, снимая с хозяйки куски рыбы, моркови и лука в томатном соусе. – Вы задели...

– Не трогайте меня! – завизжала Лера, ударив ту по рукам. – Идиотка! Испортила костюм! Пошла вон!

– Прекрати! – Антон стукнул по столу ладонью.

– Не кричи на меня! – понесло Леру. – Они все нас ненавидят, потому что работают на нас. Она специально... А ты ее защищаешь? Убирайся, я сказала, дура неотесанная!

Кинув блюдо на стол, затем фартук, повариха зашагала к кухне.

– Ты безобразно себя ведешь, – бросил упрек Антон и пошел за поварихой, которая кидала вещи в сумку. – Простите ее. У Леры что-то с нервами.

– С жиру бесится, – огрызнулась повариха. – Я старше ее лет на тридцать, а она мне – дура? Она мне – неотесанная? Сама-то откуда вылезла, соплячка? Вас я уважаю, но с меня довольно, ищите себе другого повара. Лучше жену поставьте к плите, пусть делает что-нибудь полезное, а то и вам рога наставит от безделья.

Он поднялся к жене, она лежала на кровати и рыдала, будто у нее горе. За все время совместной жизни с Лерой Антон впервые почувствовал раздражение на жену.

– Теперь сама будешь готовить, – резко бросил он. – В моем доме не должно быть истерик. Я не терплю дешевые выверты.