Жертвы времени (СИ)

Этого ты не найдешь даже в летописях Рене, то, как мы своими руками уничтожили мир, пустив в него время. Думаешь, мне было легко жить с этим знанием все эти годы? Я поддавался ему снова и снова, пока оно не пожрало меня. И только повторение пройденного, только смерть вокруг внезапно отрезвили…

Маг замолчал, прикрыл глаза.

–Прошли года, новые драконы, рожденные двумя Древними, наполнили небо, появился ты, а наша ненависть не остывала. И я отвернулся от Аткалы, когда мог ее спасти. Ты и сам охотился на того фантома. Ты и сам все знаешь. Да, я не вмешался, это ты хотел услышать от меня?

–Тогда, должно быть, твоя дружба с Шивой оправдана. Он хранит в себе ту ненависть, что владела Аткалой…

–Он сказал, что в ней не было ненависти, когда он испивал ее до дна. Ее и ее дракона.

Они замолчали, вслушиваясь в крики чаек и грохот разбивающихся о камни волн.

–Приятная ложь, я благодарен Шиве за нее. Прошлое ничему не учит. Оставь свою ненависть к Шиве, Мастер, как я оставил свою. Или ты хочешь, чтобы время излечило твои раны?

Маг ночи вздрогнул, едва заметно повел плечами.

–Попробуй-ка объяснить это Демиану. Он может сбежать, теша себя надеждой о спасении.

–Недгар обмолвился, что мальчишка не поднимется быстро даже при его стараниях, –возразил Северный.

–Ночью он встал, – напомнил Мастер. –Демиан сильнее, чем мы можем представить.

–У него осталась Моралли, я думаю, он и вправду не изменился к ней. Пусть тень Оружейника снова держит мальчишку на коротком поводке, нас слишком мало, чтобы распылять силы.

–В нем нет магии, Северный.

–Зато в нем есть кровь. Когда придет время, мы окажемся совершенно беззащитными. На его крови можно соткать чародейство, достойное лучших магов, которых я знал. Что же касается его умений, тут я попросту разочарован.

–Он не поддался дракону и никогда не был связан с истоком. Это пугает и вызывает зависть.

–Зачем выбирать слепоту и глухоту, когда вокруг сияет солнце и звучат песни? Это глупо еще и потому, что дракон все равно владеет им.

–Они равны, – Мастер покачал седой головой, – но не переступают границ. Подобное уважение несвойственно драконам.

–Демианом движет страх и предрассудки.

–Это – его восприятие мира, он очень чутко откликается на события, ему нужно сперва уравновесить себя и, боюсь, для этого нужно разделить сознание с драконом. Решится ли он на это когда-нибудь?

–В любом случае, это странные отношения, – подытожил Северный. –Дракон ничего не дает ему.

–А я вот чувствую, как по капле Ночной вливает в меня время, но не вижу этого, – маг поднял постаревшую руку.

–Внешнее сейчас меня волнует мало, – признался Северный, – хочу учесть то, что скрыто. Шива пойдет первым, он будет проводником.

–Ты с ума сошел! – ахнул маг ночи. –Доверить фантому такое?

–Никто не знает пути, Мастер, даже я. Поговори с Рене, пусть перестанет оплакивать свои книги и поможет нам. Быть может, в ее памяти всплывет что-то важное. Ты же знаешь, сколь много мертвецов пришло за нами следом…

–Теперь мы оставим их здесь, – Мастер повернулся и пристально посмотрел туда, где на нагромождении камней над самым обрывом сидела, обхватив руками колени, одинокая фигурка. – Рене оплакивает не книги.

–Ты знаешь ее лучше многих, – Северный глядел туда же.

–То, что нас могло бы связать, так и не родилось, Северный, и не надо вкладывать в слова ненужный смысл. Рене плачет по Святилищу, по тем, кого мы намерены оставить. Ее сердце навеки отдано Хозяину Форта, я не смог родить в нем даже учащенного удара…

–Как странно, что всем нам важно разное. Ты ненавидишь Шиву из-за собаки… из-за простой, блохастой собаки…

–Друга, – поправил Мастер, но маг дня будто не слышал.

–Уму непостижимо, я не мог поверить, когда ты пошел на поводу Демиана и влил свою энергию в какого-то коня. Меня потрясло, что это может быть важно для тебя. Отказывая людям, ты спасал зверя. Ты мог бы ненавидеть Шиву за все те смерти, я бы понял, за Аткалу, которая стала тебе наставницей. Но этого я понять не могу…

Они молчали, магам не нужны были слова. Внезапно Северный снова заговорил:

–Демиан скорбит по людям, я чувствовал его боль. Она схожа с болью Недгара, оплакивающего Вирель. Рынца… как и я, утерял власть…

–Тебе это на пользу, – хмыкнул Мастер.

–Да. Вчера я видел, как Кларисса оттирает янтарную брошь и рыдает в голос. Для нее все эти украшения, тряпки, резная мебель, были ценнее жизней людей города.

–Она просила меня повесить занавески, – пожаловался Мастер, кривясь. – Откуда я ей занавески возьму?! И чего она за меня взялась, ты же ей больше нравишься! – не дождавшись ответа на безобидную шутку, Мастер вздохнул.

–Бедняжка Калороне постоянно спотыкается без города, в котором знал и чувствовал каждый угол, – продолжал глухо Северный. – Кому-то не достает безопасности, Недгару – Вирель и только одному Оружейнику вроде всего достаточно, он ничего и не терял. А Рене, значит, плачет по мертвецу, над которым уже ничто не властвует. Она оправится, время ей поможет.