Жертвы времени (СИ)

— Это была могила, — сказал я, подумав. — Останки лошади и всадника.

Мы помолчали.

— Как лесной дракон смог убедить тебя?

— Это не важно, — отказался я, видя, как темнеют глаза Мастера. Он все понимал и тянулся узнать, какие слова ящера заставили меня стронуться с места. Кнут или пряник, вот что его интересовало. Как я смог справиться с его жеребцом? Почему Ночной дракон был ко мне столь неслыханно благосклонен?

Но нет, теперь этот фокус со мной не пройдет, ведь древний кое чему меня научил…

— Какие тайны ты скрываешь от меня? — глаза мага сгустились тьмой, казалось, я слышу его дыхание над самым своим ухом. — О, — голос его изменился, — что это за новости?

— А я непрост, правда? — самодовольно осведомился я.

— Никогда не говорил, что ты прост. К тому же, ты быстро учишься. Как вышло, что Ночной помог тебе?

— Он говорил со мной, — серьезно сообщил я, понимая, что не имею права скрывать от Мастера этого факта. — Возможно, это он провел меня к перевалу Илень самыми короткими тропами, а после донес меня до леса. Я думал, ты просил его…

— Не просил. Никакая мольба не смогла бы заставить дракона проделать подобное, — маг отвернулся.

Я не понимал, что его гложет. Обида, ревность? Быть может, чтобы спасти мага и зеленого, я тронул неприкасаемое.

— Мастер, то, что было… достойно наказания? — осторожно спросил я, привычный, что здесь, в Форте, за все приходится расплачиваться собственной шкурой.

— Нет, Демиан, — тихо сказал маг. — Оно достойно восхищения и благодарности.

Взгляд мага просветлел, и я, понимая, что необходимо резко менять настроение, создавшееся в комнате, покорно согласился:

— Ладно, пойдем уже чего-нибудь поедим.

Около недели потребовалось мне, чтобы оправиться от последствий тягостного путешествия, а сам маг и вовсе выздоравливать не спешил. Его раны заживали неохотно, несмотря на чудодейственную воду из нашего источника и старания врачей Форта.

— Он поправиться не скоро, — сказал мне как-то в трапезной Дон. — Но не надо, чтобы об этом все знали.

— В каком состоянии сейчас Мастер? — спросил я шепотом.

— Недгар говорит, что остались лишь внешние проявления, они не опасны, но делают его слабее. Да ты не бойся, он поправиться, дай только время.

Дон говорил об этом беспечно, но я не мог не заметить, что Мастер страдает от головокружений, его движения стеснены и ограничены недомоганием.

Зима окружила Форт, заперла нас в стенах города, щедро посыпая пригоршнями снега. Его белые мягкие хлопья витали в воздухе постоянно, и мостовые обязательно превратились бы в непролазные сугробы, если бы не рабы, которые два раза в день выходили с лопатами на улицы. Телеги, полные снега, одна за одной выезжали из города, а на очищенных утром переулках к вечеру снова можно было утонуть по колено.

Мы много дней не видели солнца. Небо было постоянно серым, темнело рано, и серость быстро превращалась в непроглядный мрак, наполненный шорохом падающих снежинок. Единственной радостью было то, что настоящие морозы все не приходили, и я частенько позволял себе вечерами прогуливаться под густым седым снегопадом. И не один. Моралли охотно составляла мне компанию.

Мы встретились с ней тем же, первым вечером, два дня спустя нашей запланированной, но не состоявшейся встречи. Меня потрясло, что она не упрекнула меня и даже не стала расспрашивать, что в самом деле случилось. Может, знала, ведь Калороне был не последним человеком в городе. А, может, не хотела терзать меня своими расспросами, ожидая, что если я захочу, отвечу сам. Я и рассказал, что был вынужден послужить магу ночи, и этой формулировки оказалось достаточно, чтобы ее интерес угас. Она лишь спросила, все ли со мной в порядке, и я, немного покривив душой, кивнул. Ее присутствие возвращало меня к жизни, наполняя сердце радостью, и мне не хотелось огорчать девушку.

К сожалению, Северный стал проявлять ко мне удивительный интерес. Я встречался с ним почти каждый день, чему, признаться честно, был совсем не рад. И, что самое неприятное, при встрече Северный каждый раз заговаривал со мной. Его приветливый тон и забота о моем здоровье просто поражали. Неприязнь, которую я испытывал к нему, все росла.

Время шло.

Недели через две снега навалило столько, что сугробы за пределами Форта уже превысили человеческий рост. Все дороги, ведущие из города, чистились, также как и улицы города, только их разгребали упряжки лошадей, тянущих клиновидный железный остов, благодаря которому снег с центра дороги смещался к ее краям.

У жителей города было свое решение задач, которые ставила перед ними жизнь. Я слышал, что стада коров и лошадей пасутся у самого леса, где за ними приглядывают драконы и где для них достаточно пищи. Теперь к лесу пролегла новая дорога, которую тоже чистили — каждый день повозки уезжали туда, гремя пустыми бидонами, чтобы вернуться полными молоком и мясом. Каждый день телеги привозили десятки остывших бычьих туш.