Жертвы времени

— Вскоре мы будем вынуждены покинуть город, остались считанные недели. Совсем скоро тебе придется пережить смерть, тебя это не пугает? Не пугает, что ты после себя оставишь ей?

— Дракон не позволит мне любить? — холодея, спросил я.

— Нет, но захочешь ли ты? Останется ли в тебе что-то от прошлого? Ты уничтожишь ее своим равнодушием, Демиан, такое возможно. Я могу понять настороженность Калороне, все, кроме тебя понимают, что это — тупик.

— Я не изменюсь к ней, — твердо ответил я.

— Не тебе, в конечном итоге, решать. Дракон — это центр вселенной, он станет центром и твоей жизни.

Его слова звучали глухо и с плохо скрываемой горечью.

— Она приемыш?

Маг отстраненно покачал головой, присев в кресло.

— Она — дочь Калороне.

— Ну хорошо, а что маги делают с собственными детьми? — внезапно для самого себя спросил я.

— А ты принял манеру Оружейника вести разговор, — упрекнул меня Мастер.

— Я множество раз видел Северного с женщинами, — не унимался я, — только не говори, что все это ограничивается смехом и гуляниями.

— Не буду, но у магов нет детей. Это невозможно.

— Почему?

— Потому что зачатие — это вероятность. Вероятность выбора, вероятность встречи. Дракон легко меняет эти вероятности. Дракон не даст своему смотрящему разделять внимание.

— Это чудовищно, — я задумался о том, что сейчас у меня еще есть шанс…

— О, я вижу, о чем ты думаешь, — согласился Мастер, — но снова взываю к твоему уснувшему разуму. Ты зародишь семя и она понесет, а ты обретешь дракона. Даже, если ты не изменишься, она останется смертной женщиной и родит тебе младенца. Ты будешь радоваться и смотреть, как он взрослеет, вы станете лучшими друзьями и он будет смотреть на тебя как на равного, потому что твой внешний облик не будет меняться. А она начнет стареть. Ее образ перестанет быть юным, а в теле поселиться слабость. Твой сын или твоя дочь поседеет. Женщина умрет. Дитя умрет. Ты будешь мертв.

— Что же, по твоему лучше вовсе не пробуждаться к жизни?

— Лучше быть сторонним наблюдателем. Демиан, если ты не остановишься, если не пообещаешь оставить все как есть, Моралли больше никогда не придет в эту комнату. Слышишь, мы будем вынуждены убрать ее подальше, вывезти из города…

— Ты не сделаешь этого, — разозлился я.

— Еще как сделаю. Демиан, никто ничего у тебя не отнимает. Ты вернешься и будешь магом, будешь волен делать свой выбор и тогда никто уже тебе не помешает. Жди, — он взял законченное блюдо, приподнял его, разглядывая в ярком и приятном свете горящих свечей. С тех пор, как ко мне стала ходить Моралли, в моей комнате многое изменилось — теперь по обе стороны от камина стояли высокие канделябры каждый на десять свечей, которые наполняли комнату светом. — Как все же она рисует…

Я отвернулся.

— Не она, — внезапно протянул Мастер. — Удивительно, какие чуткие у тебя пальцы, Демиан. Одно лишь ее намерение, которое ты способен прочесть и воспроизвести. Я не знаю никого, кто обладал бы столь удивительным даром.

Его руки разжались и блюдо упало на пол, будто нарочно разбиваясь на сотни мельчайших осколков.

— Что ты сделал?! — ахнул я, подавшись вперед, но там было даже нечего собирать.

— Уничтожил ключ, — равнодушно сказал Мастер. — Ключ к ее сердцу. Этим, — он пошевелил ногой безжизненные осколки, — ты бы пленил ее разум. Ты знаешь это, я знаю это. Решай, Демиан, сможешь ли ты сохранить ее жизнь или бросишь ее себе под ноги в угоду собственному желанию.

Я молчал, мне нечего было сказать, слова Мастера были для меня пустым звуком, очередной попыткой искалечить мою жизнь.

Его глаза смотрели на меня, смотрели в меня, и видели слепое отторжение.

— Если ты не в состоянии справиться с этим сам, позволь мне забрать его, — сказал маг. — Это чувство…

— Ты с ума сошел, — я отшатнулся, заслоняясь от него руками, зашелся кашлем, замотал головой.

— Тогда ночь тебе на размышление, — жестко подытожил маг. — Повтори для себя каждое мое слово и прими решение, как мужчина. Что будет лучше для нее, вот что выбери…

— Он на крючке, неправда ли? — Оружейник задернул тяжелую портьеру, чтобы отгородиться от барабанящего по откосу дождя и неверных бликов раскачивающихся на ветру фонарей. Вышел в центр тренировочной залы и приветливо приподнял меч. Было темно, силуэт Мастера, стоящего напротив, едва угадывался.

— По самый пищевод и даже глубже, — маг подался вперед, учитель боя парировал выпад, чувствуя движение клинка перед собой. Мечи столкнулись беззвучно, Мастер отступил. — Это начинает меня пугать, она слишком далеко зашла.

— Моя тень, я хорошо их наставляю, правда? — удовлетворенно покивал Оружейник. — Теперь он никуда не денется.

Он атаковал, обмениваясь с магом легкими, непринужденными ударами. Для него все происходящее было очевидным, а темнота не смущала.

— У девчонки хватит терпения, Оружейник? — соперники вновь откатились друг от друга. — Хватит ума на них двоих? Мне кажется, все это может плохо кончится.

— Моралли умна и предусмотрительна, — учитель боя перекинул меч в правую руку. — Если она поддастся его чувствам, я буду разочарован. Нет, Мастер, она все сделает правильно.