Жертвы времени

— Не советую. Вообще не советую тебе пить, это может быть опасным. Пьяный человек не следит за своими словами и поступками, что здесь, в совершенно другом и непривычном для тебя обществе, может плохо кончится. Поосмотрись сначала. В Форте есть свои способы наказания и я не сомневаюсь, что многие здесь не потерпят того, что допустил я при нашем с тобой путешествии. Всегда помни свое место, Демиан. Ты — пленник. Щенок, которому тут не рады. Обращайся к магам уважительно, добавляй «дори», так принято. На людях меня зови «дори Мастер», это будет говорить о твоем почтении. Ты же чувствуешь магию, разве нет? — он сощурился. — Не заговаривай с магами первым, не покидай пока города, особенно без моего разрешения, не пытайся бежать, относись к своему положению серьезно. Будь осторожен и проявляй хоть немного мудрости, вместо своего каменного упорства.

Не советую задавать слишком много вопросов живущим здесь людям, кроме, разумеется, Оружейника. Этот человек всегда с охотой говорит, он у нас известный трепач.

Не стоит также забывать, что ты должен быть у себя в комнате вечером и утром, желательно, так же рано, как сегодня. Теперь комната принадлежит тебе, все, что в ней — твое, если тебе что-то понадобиться, просто обращайся в лавки. С тебя не попросят никакой платы и дадут все, что необходимо. Тебе запрещено носить оружие, смотреть можешь сколько угодно, но если я найду у тебя хотя бы нож… ты меня понял. Не смотри на меня так, я ввожу это ограничение ради твоей безопасности, слишком хорошо помню, какой легкий выбор в пользу смерти ты делал на равнине. Я был удивлен, что Дон довез тебя живым, мне казалось, ты его обхитришь. Будь в комнате утром на рассвете и вечером за два часа до полуночи.

В этот момент уже другая кухарка — крупная и полнотелая женщина, с обвисшим, но улыбчивым лицом вынесла с кухни поднос с большой тарелкой бульона, сыром и хлебом. Так ее облик обрел еще большее притяжение.

— А нет чего-нибудь посерьезнее? — тут же завелся я, но маг покачал головой:

— Поверь, ты этим наешься.

Когда тарелка оказалась прямо передо мной, маг стал мне совершенно безинтересен, и Мастер вздохнув у меня за спиной, может, немного горько, быстро попрощался до вечера и ушел.

Сделав несколько глотков бульона, я понял, что маг снова был прав — мой голод оказался надуманным. Тело, ослабшее и непривычное, не могло примириться с обилием еды, и я вспомнил, как читал, что после долгого голода человек должен есть понемногу.

Так что от добавки я отказался, а вот от разбавленного сладковатого вина мне стало повеселее. Вскакивать после еды не хотелось и я, чтобы занять себя, наблюдал за работой Рене, медленно попивая терпкий напиток из глиняной кружки.

Уж и не знаю, что женщина там так заинтересованно изучала, но от усердия покусывала нижнюю губу. Изредка она тянулась к кружке с чаем, который уже успел остыть.

Внезапно кто-то схватил меня за шею и грубо выволок из-за стола. От неожиданности я выронил кружку с недопитым чаем, которая упала на бок, выплеснув на стол остатки содержимого, а потом скатилась со стола на пол, разбившись на красные неровные черепки. Сам же я не успел опомниться, как уже висел над лавкой, удерживаемый крепкой рукой за горло. Ощущение, прямо скажу, специфическое. Крупный мужчина с резкими, некрасивыми чертами лица, непринужденно держа меня на вытянутой руке, зло проворчал:

— Что новость?..

Он приподнял меня повыше и разочарованно крякнул, обнаружив ленту Мастера. Интерес его ко мне тут же пропал, но, вместо того, чтобы отпустить, он отшвырнул меня, словно перышко, к выходу. Я немного не вписался в дверной проем, впрочем, может и к лучшему, потому что дверь была приоткрыта, и зацепил косяк спиной. На этот раз не до конца зажившая рана запротестовала с полной силой и я, придушенно кашляя, с трудом поднялся на ноги. Кухарки, высыпавшие поглазеть на представление, теперь смотрели на меня с нескрываемой жалостью, а Рене, оторвавшись от своих записей, сказала с укором:

— Горан, ну в самом деле!

Я заставил себя благодарно кивнуть кухаркам и торопливо бежал с кухни, боясь новых неприятностей. Постыдное бегство! Мастер оказался прав, в Форте мне были не рады.

Выйдя на улицу, я долго еще стоял в тени у стены, приходя в себя после последствий падения. Хмель тяжелыми тисками давил на мысли. С каких это пор я стал так легко пьянеть и так долго трезветь? Раньше никогда такого не было!

Обязательно сегодня напьюсь, — нелогично подумал я, оглядываясь. — Отпраздную то, что все еще жив.

Солнце уже перевалило через высшую точку своего пути, и я прошел вдоль здания, придерживаясь тени, потому что хотел посмотреть, что происходит у оружейной. А посмотреть было на что.

Звенели, сталкиваясь, мечи. Это совсем не то же, что звон бокалов или, скажем, разбившегося стекла. Это звук, который быстро затихает в воздухе, но еще долго мечется в ушах.