Жесть

— Гляди на схему. Есть ракурс интересный, который гаишник видит, а упырь нет… вот здесь, если чуть высунуться из-за капота фуры, которая рядом с ними…. Встанем там, порисуемся, чтобы парень понял, что к чему. А потом — с гранатомета…

— И что порисуем?

— Чтобы падал на пол. Мы ему руками покажем… примерно так, — он изобразил несколько жестов. Получилось довольно убедительно.

— Из гранатомета… — с сомнением произнес Мохнач. — Да там разнесет всё… и обе тачки, и фуру… разве что из стрелкового?

— Из подствольника не попасть, — возразил Лебедев. — Или у вас такие снайпера…

— Не, не из подствольника, — Мохнач загорелся. — Из ГМ-93. Стрелковый гранатомет. А что? Может, и прокатит… Шмальнем свето-шумовой гранатой… Если точненько в салон…

— Так не убьет же! — удивился Лебедев.

— А тебе обязательно труп подавай? Или жаркое из трупа?

— Мне гарантия нужна. Предлагаю так: на несколько секунд его парализует. В это время кто-нибудь из моих выскочит на шоссе со стороны лба и засадит ему из винтаря — точно в десятку.

— Мы еще подстрахуем, — кивнул Мохнач. — Вот здесь мои бойцы нарисуются, психа отвлекут. Они в броне — попляшут, не впервой. И хорошо бы его из мегафона подразнить — пусть концентрацию потеряет…

…Лейтенант Тульская приехала к новому месту действия в компании со своими коллегами — в спецмашинах. Только развернулись, подключились, проверили каналы, перекурили, — ее подозвал к себе полковник Лебедев.

— Пошли ко мне, — предложил он ей и со значением поиграл бровями. — На пять минут, — он ей подмигнул.

— Ты сумасшедший, — прошептала она с деланным восторгом. — Меня хватятся.

— Скажешь, по нужде ходила. Что почти правда. То, что не по своей нужде, можно не уточнять…

Дошли до палатки, влезли, закрыли полог на «молнию» и зафиксировали ползунок.

— Разговор есть, — сказал полковник.

— А я думала…

— Правильно думала. Одно другому не мешает. Если кто заинтересуется, с чего вдруг мы уединились — пусть подсматривают в инфракрасном спектре. Все, что естественно, то прекрасно…

Он стянул любимые штаны цвета хаки, сел на раскладной стул и расставил ноги. Затем он взял женщину за волосы и, утянув ее вниз, поставил перед собой на колени. Она бы и сама все сделала, но он предпочитал грубо. А ей, собственно, было наплевать — грубо или нежно. Ей, положа руку на сердце, было наплевать на все, связанное с этим человеком, как бы она ни притворялась ему на потребу. Не наколол бы с квартирой — это главное. Остальное — принять душ и забыть.

— Я все думаю, как бы тебе помочь, — издалека начал полковник, когда лейтенант взялась за дело. — Мэрия нас в последнее время совсем квадратными метрами не балует. А если и подкидывает пару-другую ключей, их Следственное управление перехватывает… Ты работай, не отвлекайся… Ох-хорошо… И вот я подумал — не отдать ли тебе ту мою квартирку, в которой мы встречаемся… ну, ты знаешь. Хорошая квартирка…

Она остановила процесс и посмотрела снизу вверх.

— Не шучу, — сказал он. — Подарю тебе эти две комнаты. В знак нашей верности друг другу… Не отвлекайся, что ж ты отвлеклась, девочка моя…

Неужели?! — думала она, совершая механические движения руками и ртом.

Полковник уже постанывал и похрюкивал. Она, наоборот, ничего не чувствовала. Служба есть служба, вот и все чувства.

— Я на подходе, — доверительно сообщил он. — Не части, дай просмаковать…

Она послушно замедлилась. Все равно он кончил быстрее, чем хотел; он кончил вяло, как протекший кран.

А муж, бывало, выстреливал так, что с ног сносило, укололо ее нежданное воспоминание…

— Но есть одна проблема, — как ни в чем не бывало, продолжал полковник. (Расслабленный, он накручивал ее кудряшки себе на палец.) — Маньяки живучи, как кошки. Его, конечно пристрелят… но чего только в жизни не бывает. Понимаешь, он может дожить до больницы. А может вообще не пострадать. Это в высшей степени несправедливо. Ты меня понимаешь, Настенька?

Она утиралась полотенцем и заодно обтирала полковника, — машинально. Что же от нее такое требуется, чтобы получить эту квартиру?

— Ты давно сдавала нормы в тире? — вдруг спросил он.

— С двух метров я выбиваю восемьдесят из ста, — ответила она.

— Больше, чем с двух метров, и не потребуется…

Вот теперь все встало по местам. Чтобы получить квартиру, от нее требовалось убить человека… Она уже убивала людей. В Таджикистане всякое было. Духи нападали и по ночам, и днем. Сутками поджидали, когда за периметр выползет какой-нибудь шальной солдатик. Воевать приходилось всем — и офицерам, и их женам. Короче, не хочется вспоминать… особенно того местного пастушка, которого дура повариха протащила в расположение части и спрятала у себя. Он не выдержал, прокрался в туалет, где Настя на него и наткнулась, выпустив в незнакомца с перепугу всю обойму… Это было в прошлом. А сейчас?

Человек ли этот гад, захвативший в заложники мальчика из ГАИ? Человек ли он — убивавший женщин и насиловавший девочек? Не бешеная ли это тварь, достойная лишь пули?