Жесть

Она резко двинула ножом в сторону Марины. Та вскрикнула и отшатнулась, чувствительно стукнувшись затылком. Зойка довольно усмехнулась:

— А он мой! Ясно? Мой!

Для пущего эффекта она с размаху воткнула нож в стол. Попала в узкий стык между досками. Лезвие почти полностью ушло в столешницу.

Марина тяжело вздохнула.

— Да твой, конечно, твой. Я то здесь при чем?

— Никому его не отдам!

— Да и хорошо… Очень хорошо, когда люди любят друг друга…

— Никому!!!

— Я ж у тебя его и не прошу.

— Еще б ты попросила!

Южная женщина опять схватилась за нож. Но лезвие прочно засело в щели. Марина, пользуясь моментом, попыталась было привстать, сдвинуть преграду… нет, не прошел номер. Попытка побега была замечена и пресечена: Зойка грубо толкнула ее свободной рукой в грудь.

— Сядь и не рыпайся!

Зойка схватилась за рукоятку обеими руками, работая всем корпусом.

— А кувыркалась с ним! И хохотала, и верещала… думаешь, я не слышала? Как сладко! Еще бы — он жарко кроет!

— Да не было ничего! — закричала Марина.

— Не было… Как припрешь вас — не готовы отвечать?!

Нож вырвался из стола. Зойку по инерции отбросило назад. Она замерла. С ножом, зажатым в высоко поднятых руках — подобно жрице перед ритуальным жертвоприношением.

Марина забегала глазами вокруг. Как, как защититься? На столе — кастрюля, керосиновая лампа, банка с сивухой… Не до чего не дотянуться…

— Слушай, я готова ответить. Но… правда — было бы за что!

Зойка покачивалась. Глаза ее были налиты кровью, пышные губы играли багрянцем. Она произнесла со слезой:

— Вот и то-то оно… Готовы они ответить! А много ты любила, медуза?

Марина опустила взгляд.

— Пять раз. Насчет шестого не знаю… не уверена…

Предательская слеза тоже сломала ее голос. Врать перед лицом смерти? Зачем?

Обескураженная абсолютной искренностью, а еще более — чужой тоской, вдруг вырвавшейся на волю, Зойка расслабилась и опустила нож. Посмотрела на соперницу уже без гнева — просто со злым пренебрежением:

— Не уверена она… Пять раз — значит ни одного! Моль ты холодная! У тебя ж глаза белые… Кому тебя надо?

Марина кивнула. Все правильно, никому она не нужна. Зойка кинула нож на стол — на другой конец, — и в сердцах плеснула себе самогона.

— Фу! Мараться только… На тебя, на голую, смотреть-то противно было. Мутная, как это пойло… тощая, как цыпленок… вот и берут тебя — токмо под водку.

Кто бы мычал, подумала Марина, однако снова кивнула.

Зойка-то была в теле — крепкая, как хорошо пропеченная булка. Жаль, без единой изюминки. Даже без дохлого таракана, который сошел бы за изюминку… Она уткнулась в стакан, посидела так некоторое время, потом взглянула на Марину не то чтобы трезвым, но вполне ясным взглядом:

— Ладно, сильно бухой он… На всех лезет, даже на таких… Прощаю тебя.

…Лютик с тупым рычанием заворочался, задел ногами садовый инвентарь (лязгнула упавшая тяпка), — и снова замер. Зойка налила Марине тоже — чтобы не отставала.

— Давай, еще по одной — и спать.

— Да я посижу. Как рассветет — пойду, наверное…

— Давай, давай, прими. Положу тебя там вон… Куда ты пойдешь? Сейчас не надо ходить, плохое время. Отоспимся — вместе все пойдем. А то еще на таких шатунов нарвешься…

— На шатунов?

— Всякие по ночам шастают. Больше, правда, блатота мелкая… А вот Терминатор наскочит — мало не покажется. А он как раз под утро больше лютует.

Марина посмотрела непонимающе. Зойка объяснила:

— Прызрак бродит… Терминатор… Вроде демона…

— Мне кажется, я его видела, — сказала Марина.

— Чего ты видела? — вскинулась Зойка.

— Ну, такой — большой, черный, на лошади…

— Ну и чего?

— Да я не знаю, он мимо проезжал. Я спряталась.

Зойка непроизвольно содрогнулась.

— Вот это повезло! Кто его встречает — мало чего рассказать может… Ревут белугами… — на всякий случай она выпила еще.

Марина смотрела на нее зачарованно. Какое-то время молчали. Стало вдруг жутковато — обеим.

— А ты, вообще, здесь хорошо все знаешь? — спросила Марина.

— Да мы вот, как и ты — забрели… ночку, понимаешь, скоротать… вот, уже третий месяц вылезти не можем. Лютик с Севера приехал, я с Юга. А как встретились — так и закружило нас пургой судьбы… — она разлила еще.

— Я Банановую улицу искала. Это ведь где-то рядом?

— А, вон туда, — Зойка махнула рукой. — Метров двести.

— Длинная улица?

— Домов двадцать. Где жить можно — всего пара-тройка. Только…

— Что — только?

— Один занят. Второй от краю. Туда иногда хозяин наезжает… а сегодня какой-то тип вломился… люди говорят — странный. Взгляд был, как у загнанного волка. Не люблю я волков, навидалась их — во как! И целый день из той хаты звуки — будто рубят чего… или кого… Но ты не боись, хату мы тебе подыщем…