Жест Лицедея (СИ)

Еще немного, вот и явился он перед ней, во всей красе. Или правильнее сказать длине. И как результат — смех в ее глазах. Мне казалось, что они смотрят больше в мои глаза, чем на него. Может ей была интересна лишь моя реакция, мое поведение? Проверяла стушуюсь ли я?

Она коснулась его указательным пальчиком и провела от основания до кончика. Конечно, он вздрогнул от этого и не один раз. Потом нажала на кончик, точно на красную кнопку.

— Дергается, потому что хочет меня? — спросила юная графиня.

— А у тебя там мокренько не стало? — ответил я, опасаясь, то эта девочка сейчас доведет меня до очень горячей точки и добавил: — Очаровательное зрелище, правда? Ты же такое видишь первый раз? — не только же ей стебаться надо мной. Пусть признает, полную некомпетентность в столь интимных вопросах.

Она не успела ответить — послышались шаги в коридоре. Каким-то чудом я успел спрятать своего торчащего друга, и повернуться к умывальнику. В ванную вошла Ирина Львовна.

— Кровь остановилась, потом опять начала течь, — объяснил я ей раньше, чем она успела что-либо спросить. — Сейчас уже выходим.

Утром случилось много суеты: откуда-то появилось еще двое слуг, которых я не знал, но они знали меня, обращаясь к моей важной персоне с подобающим уважением, но с едва уловимой усмешкой в глазах. Эти два мужичка, вероятно бывшие братьями — уж больно похожие внешне: чернявые, худые, шустрые — спускали на первый этаж немалый багаж, который приготовила Ирина Львовна в дорогу. Им же помогал дворецкий Никифор Тимофеевич. Помогал скорее словом: стоял, подбоченившись и указывая какую коробку куда ставить. Пять коробок с платьями, два чемодана, корзина и саквояж — не слишком ли много на двух женщин, пусть даже графинь. Видимо моя мачеха решила всерьез заняться очарованием мужского окружения Его Высочества. Кстати, перед сном я нашел портрет принца в одной из газет, которые стопкой лежали в коридоре на тумбочке: страшненький типок лет двадцати пяти, с большим ртом и глазами вытаращенными, точно изо всех сил срать хочет. Из статейки я понял, что он помешан на римской культуре и собирается переименовать Сиде в Цезарию, и построить там свой колизей. Не римских масштабов, зато с гладиаторскими боями, как в древности. И вот еще: он принц вовсе не наследный. Имелся у него старший брат с куда большим влиянием на высокое общество нашей славной империи.

А потом пришла карета. Черная с позолотой, большая, запряженная шестеркой гнедых, а главное, с большим багажным отделением позади. Ведь я уже распереживался, куда вместится столько женского барахла. Стебусь, конечно. Всегда забавляло трепетное отношение женщин к шмоткам и дорожным сборам.

— Саш, — Ирина Львовна отвлекла меня в сторону. Мы зашли в гостиную и там она сказала: — Не знаю, когда мы вернемся. Нам очень важно укрепить отношения с Владимиром Ильичом. Там же будут другие очень влиятельные люди. Даже кто-то из Сталиных. Пойми меня правильно: я все-таки слабая женщина, и мне придется… — она не договорила, наверное, не найдя подходящих для меня слов. Пожала плечами и добавила. — Никифора Тимофеевича я проинструктировала, оставила ему деньги на продукты и на хозяйство. Кстати… — она засуетилась, открыла сумочку и извлекла несколько купюр. — Вот тебе, может пожелаешь что-то себе купить. Пожалуйста, не уходи из дома далеко и надолго. А если уходишь, попроси кого-нибудь из прислуги сопровождать тебя. Помнишь, как ты потерялся в прошлом году? Я не хочу, чтобы подобное повторилось. Все. Нам, пора, там уже ждут.

Меня так и подмывало спросить: «А можно Леночку? В смысле, сопровождать меня…». Но такая шутка развеселила бы только меня, поэтому воздержался.

— Мам, — я ее остановил у двери.

Она повернулась, а я обнял и поцеловал ее, хитро угодив в краешек губ.

— Саш… — она улыбнулась и покачала головой. Потом сказала такое, что во мне что-то встрепенулось. — Ты становишься похож на отца. Даже не знаю чем. И от этого в сердце тревожно.

От ее слов что-то во мне встрепенулось. Может быть взбрыкнула какая-то родовая память в теле сусла. А может что-то вроде совести: зачем я играл сразу с двумя дамами? Да еще какими дамами! И вдобавок Лена… Но я такой был всегда. В том мире, мире Ашанов-Айфонов, меня влекло сразу к разным девушкам. Старался добиться их, дарил цветы, водил в кафе, а потом к себе домой. Случались неприятные пересечения и следствие — сердечные скандалы. Несмотря на то, что я был неплох собой и очень активен с дамами, все равно мне с ними как-то не везло. Все увлечения были коротки и прерывались, при чем не по моей инициативе. Может быть в этом мире я подсознательно решил перейти на какой-то новый уровень донжуанства, познать женщин с полной, бессовестной жадностью и глубиной?

У двери Наташа на прощание сказала мне:

— Веди себя хорошо, Лаврик, — и при этом бросила короткий взгляд в сторону столовой. Я был уверен, что в этот миг она вспомнила о Лене, с которой я теперь оставался практически наедине.

— Выше колена! — сказал я в ответ слова ясные только нам двоим.