Жест Лицедея (СИ)

— Очень скучал. А поиск любимого вина… — я не стал говорить о том, что заказал его через владельца ресторана «Аполлония». Пусть думает, что мне это не по силам. Сказал так: — В общем я в его поисках. Надеюсь, позже смогу порадовать. Зайду к тебе сейчас, покурим?

— Саш, я с дороги, немного устала. Хочу принять ванну и отдохнуть хотя бы часик. Во время ужина поболтаем, хорошо? — ответила она, извиняясь взглядом.

— Хорошо. Тогда до вечера, — я направился в гостиную, полистать газеты и покурить в одиночестве.

Нет, я не обиделся. Так даже лучше, что не сейчас. Только поболтаем мы, «мама», не за ужином, а после ужина в твоей комнате. Для меня это гораздо удобнее.

На ужин я не пошел. Попросил Лену принести что-нибудь вкусное в комнату еще до подачи в столовой. Знаю, что Ирина сидела в столовой одна, ковыряла вилочкой запеченную осетрину и дожидалась меня. Откуда я знаю? Оттуда…

В это время я практиковал выход из тела на тонкий план. Стражу Илье нужна практика, и мне она не повредит. Я позволил себе оставить его без надзора минут на десять. Все-таки после нескольких тренировок Илья стал достаточно надежен, и риск оставить его ненадолго не был большим. Я видел, как Ирина вошла в столовую и спросила у Лены меня. Когда Вяземская сказала: «Александр Петрович попросил подать ужин ему в комнату», то госпожа графиня сразу погрустнела. Села за стол, принялась без аппетита кушать. Попросила бокал вина.

Тык, тык, тык…

«Объект-инфо»

«Разумовская Ирина Львовна. Возраст 36 лет. Магическими техниками не обладает. Сожаление. Спутанность мыслей. Грусть, переходящая в плохое настроение. Желание закурить. Отношение к вам: острая потребность видеть вас, чувство вины перед вами, желание обнять вас, желание поцеловать вас, страх собственного отношения к вам, замешательство, спутанные чувства, желание понять вас, страх вашей магии»

И когда стемнело, я постучал в ее дверь, держа в руке бутылку хорошего вина с Родоса. Те две бутылки с «Шепотом Киприды» лидийской винодельни решил даже не показывать, потому что хотел исполнить ее желание целиком, а не частично.

Она открыла двери, и видно было по глазам, что удивлена и растеряна.

— Ты не обиделся, Саш? — спросила Ирина, пропуская меня.

— На что, мам? — я сделал вид, что не понимаю. Уж, извините, схитрил.

— Не знаю, может на то, что я не уделила тебе внимания, сразу как приехала. Ты не пришел на ужин, и я подумала, что ты сердишься, — она подтянула поясок своего тонкого шелкового халата, от чего ее грудь стала более рельефной.

— Конечно нет. Я же понимаю: ты была с дороги. Поэтому очень хорошо, что мы перенесли общение на вечер, — я поставил на столик рядом диваном бутылку с вином. — Хочу выпить с тобой по бокалу. Увы, пока не твое любимое. Ах, да, подожди, — я спохватился и сбегал в свою комнату за сигаретами «Граф Орлов» и коробкой конфет, которая красным сердечком.

Мы выпили по бокалу, она рассказывала о вечере на яхте Лапина, увиливая от интересных мне подробностей. Потом поговорили о Наташе, ее магических способностях, плавно переключившись на мои. И я открыл многое из того, что Ирина хотела знать. В частности, как заставил Бабаша говорить правду. Она слушала с огромным удивлением, так заметным в ее красивых серых глазах.

Когда мы выпили по второму бокалу вина, и она взяла конфету из коробки, то я спросил: — Тебе не нравится, что я все чаще называю тебя не «мама», а «Ира»?

— Саш, это сложный вопрос, — она улыбнулась, пригубив вино. — Очень сложный вопрос и тонкая тема. Если проще, то «Ирой» мне быть тоже нравится. Но не всегда. Не хотелось бы, чтобы ты так говорил при Павле Иосифовиче. И при Наташе это тоже звучит не слишком хорошо.

— Да, согласен, — я кивнул, — А ты понимаешь, почему я стал так говорить?

— Понимаю, — ответила она после долгой паузы и отвела взгляд. — Наши отношения с тобой стали очень странными. Все после твоего отравления. Я это прекрасно понимаю. Я это чувствую лучше, чем ты можешь представить.

— Что ты чувствуешь? — спросил я, помогая ей прикурить.

— Большое беспокойство, Саш. Даже по ночам это не дает мне покоя. И приходит страх, — она затянулась, выпустила дым и поднесла к губам бокал с недопитым вином. — Ты хоть сам понимаешь, о чем я? Это совсем не глупости и не игра. Ведь я вижу, как ты на меня смотришь.

— Скажи, пожалуйста, правду. Мне это важно знать, — я занервничал, чувствуя, что мы неожиданно подошли к той черте, за которой Ирина может оттолкнуть меня, отгородиться, и наши отношения станут намного более холодными, чем сейчас.