Жесть

Копейкин покинул ресторанчик и шагом человека, отбросившего все сомнения (решительным и твёрдым), двинулся к стоянке такси. Нет, если честно, где-то глубоко в душе сомнения всё-таки остались. В первую очередь, Иван сомневался, что сделал правильные выводы. Во вторую, что его вояж не закончится так же плачевно, как «ходка» Вована. Но отступать Иван не любил, да и не имел права. На кону стояло самоуважение и уверенность в собственных силах, в том числе в силе собственного интеллекта. При таких ставках Копейкин всегда шёл ва-банк.

Чем это закончилось прошлым летом, он старался не вспоминать.

5. Зона, локация Москва, 02.04.2058 г.

Примерно полчаса после перехода не покидает ощущение, что тебя вывернули наизнанку, хорошенько прополоскали весь «ливер» и засунули его внутрь, но частично перепутали органы местами. И теперь внутренности пытаются встать на положенные от природы места, толкаются, пульсируют, сжимаются в тугие комки, а потом вдруг расслабляются, отчего по телу пробегают то волны жара, то, наоборот, начинает морозить так, что мурашки по коже. Кто проходил через тамбур, тот наверняка понимает, о чём речь. И весь этот комплекс неприятных ощущений дополняется головной болью, головокружением и темнотой в глазах. Когда же «отпускает», ещё на некоторое время остаётся слабость, непреодолимая без помощи усилителей бронекостюма, и страшная сонливость, что опасно вдвойне.

Ведь на выходе из тамбура любого ходока обязательно поджидает какая-нибудь неприятность. Если не засада биомехов, то горячий приём от наблюдателей одной из группировок. Например, в Академе у тамбура постоянно дежурят егеря Ковчега, которым не по душе любые гости, поэтому договориться с ними чрезвычайно трудно, а в Крыму так вообще не договоришься, братья из Ордена Священного Узла неподкупны, как автоматические шлагбаумы.

Так что, если ты не умеешь контролировать свои эмоции, если склонен реагировать на каждый спазм в животе, лучше сидеть в какой-нибудь одной локации и в тамбуры не соваться. Рекомендация, ясное дело, неприемлемая. Ведь перемещение через тамбуры, соединяющие локации пятиземелья, это главное условие успешной работы и выживания в Зоне Смерти. Но тогда хотя бы следует нанимать опытных проводников, которые придут в себя вовремя и сумеют оградить от проблем в период адаптации «потерявшегося» подопечного.

Леший подозревал, что его бойцы проходили через внепространственные переходы-тамбуры не раз, но всё равно первым вошёл в вихрь из мелкой дождевой пыли, обозначающий точку входа поблизости от руин ЧАЭС. И, соответственно, он первым вывалился из аналогичного завихрения, которое медленно вращалось на дне огромного котлована, образовавшегося после Катастрофы посреди московского района Щукино.

На адаптацию у Лешего ушло гораздо больше времени, чем обычно. Так случилось по причине временного отказа главных имплантов, или же по какой-то другой причине, непринципиально. Важно то, что Леший «завис» почти на пять минут и, когда пришёл в себя, обнаружил, что вся группа уже в сборе и не валяется, как проводник, мучаясь от последствий перехода по невообразимым многомерным закоулкам Узла, а рассредоточилась и держит под прицелом склоны котлована. Как воины сумели настолько быстро восстановиться, Леший не представлял.

«Оправдание себе ищу? — Леший бросил хмурый взгляд по сторонам. — Старею, что ли? Или это из-за имплантов? Вот уж подгадило начальство, ничего не скажешь! А если бы нас встречали? Биомехи, допустим. Или местные бандиты. Всех обратно в тамбур и отправили бы. Мёртвым грузом».

Вообще-то Леший слегка преувеличивал. В Москве у тамбура ходоков встречали редко. Слишком неопределённый статус имела окружающая территория. Её толком не контролировала ни одна группировка, а биомехи недолюбливали Щукино по причине слабой напряжённости энергополя. К тому же спускаться и подниматься по склонам котлована, подвижным и сыпучим из-за толстого слоя покрывающей их золы, чугункам удавалось с трудом. У людей существовали свои тропы и «точки опоры», ведь повсюду из-под золы и пепла торчали всевозможные бетонные и кирпичные обломки, куски не оприходованных скоргами металлических конструкций и детали машин, по ним выбраться наверх было делом несложным. Но и люди предпочитали встречать гостей наверху, поблизости от площади Курчатова или рядом с постаментом, который остался от памятника маршалу Бирюзову. Именно по этим двум тропам из котлована выбиралась основная масса ходоков.

Заметив, что проводник пришёл в себя, бойцы поднялись и сдали назад, группируясь вокруг Лешего. Следить за местностью они при этом не прекратили. Леший в очередной раз порадовался выучке подчинённых и в очередной же раз мысленно задал себе вопрос: «На кой чёрт этим «бройлерам» какие-то ещё навыки, если они и без меня всё умеют?!».

— Молодцы, — пробормотал сталкер и похлопал по ящикам, навьюченным на спину ближайшего воина. — И товар на месте, не приватизировал Узел. Хорошо. Теперь становись, пойдём наверх моей личной тропой.