Жёстче мести

— Лично мне не о чем с тобой разговаривать, — взглядом показала на ухват, что мне неприятно.

Отпустил, поднимая руки в отступающем жесте.

— А что, если это насчет Гордея?

— Думаю, брата Виктора тебе стоит обсуждать именно с ним. Я не имею к нему никакого отношения.

— Ты даже не представляешь, насколько имеешь!

— О чем ты говоришь?

— Прогуляемся? — рукой указал маршрут. Нехотя я двинулась. Руслан подстроился рядом, и мои легкие заполнило гнилым запахом его парфюма. Он вызывал у меня отторжение, и именно это запах ассоциировался с ним. Даже если Руслана посадить в кусты с розами, его собственный аромат перебьет даже его.

Чувствовала, что разговор будет не из простых. Но чтоб настолько…

Глава 38

С каждым его словом мой шаг замедлялся. Словно у заведенной фигурки заканчивался механизм. Наконец, когда он замолчал, а я полностью остановилась, подняла на него распирающие от слез глаза.

— Ты лжешь, — промямлила еле слышно.

— Нет, Аврора.

— Ты лжешь! — закричала так, что звон моего голоса отразился в окнах дома.

Отрицательно покачал головой, не пытаясь меня переубедить. Невозможно было понять, врет он или нет. Его лицо не отражало никаких эмоций. Если только капельку грусти, но я уверена, сделал он ее для образа.

— Это все чушь! — психовала. — Убирайся! — бросилась к дому, не желая больше слушать его бред.

— Да стой же ты! Могу доказать.

Остановилась, словно кол, который вбили в землю.

Повернуться к реальности не могла. Заводной механизм заклинило. Руслан сам подошел ко мне и по моей спине побежали холодные капли ужаса.

— У меня есть снимки отчетов твоего психолога. Постановление диагноза, лечение. Записи вашего разговора. Но это не все. Есть съемка твоего гипноза.

— Откуда у тебя это?

— Не важно. Такие приемы лечения, как правило, записывают на камеру, чтобы отследить динамику, — чуть помедлил в словах. — Скажу честно, даже у меня волосы встали дыбом от увиденного.

Не дожидаясь моего согласия, нажал «play» и на экране загорелась картинка. На диване сидела белокурая девушка с онемевшим и истощенным лицом.

Я не узнала себя… Только по голосу.

В видео от моего лица не было каких-то имен в виде «Гордея», только от гипнотерапевта. Но моя речь была страшнее. Я подтверждала каждое невыдуманное слово Руслана. Томная комната с моей фигурой посередине потерялась в мутности глаз. Изображения больше не видела, только гулким эхом слышала мой крик из динамика. Руслан закашлялся от увиденного, и это привело меня в чувства.

— Убери! — не узнавая свой голос.

Хотела сделать шаг, ватные ноги промялись, и я почти упала, но Руслан успел поймать.

Состояние было такое, будто я лаву проглотила, и она прожигала меня до костей. Вот откуда все кошмары. Вот кто мне снится по ночам. Картинки стерты. Я их не вижу, но чувствую.

Что-то сломалось или дало сбой, но я явно испытываю во сне и физическую, и моральную боль. Словно проживаю это каждый раз наяву.

— Виктор знает?

— Да, — твердым голосом.

В глазах поплыло. Попыталась собраться. Щипала себя за кисть руки, стараясь отрезвить болью.

— Хочу уйти отсюда.

— Куда ты пойдешь?

— К отцу!

— Я отвезу тебя.

С трудом дошла до парковки, Руслан помог. На наше движение тут же подошел охранник.

— Аврора Александровна, у меня не было распоряжения на ваш отъезд.

— Все в порядке. Она со мной.

— Не положено. Ей разрешено выезжать только с личным водителем.

— Сейчас я ее водитель. Свалил отсюда, — бросил надоедливому охраннику.

Помог сесть в салон его спортивного седана и захлопнул дверь. За вакуумом стекла я слышала их препирания. Охранник явно был против нашего выезда и второпях начал набирать чей-то номер.

Плюхнувшись за руль, Руслан завел движок. Машина ревом отозвалась, на что прибежали еще двое. Щелчком замыкания дверей начало происходить что-то странное. Подергав безрезультатно ручку, в мое стекло постучал охранник.

— Аврора Александровна, покиньте салон. Виктору уже сообщили о вашем намерении.

С каменным лицом отвернулась, глядя только вперед.

— Увези меня отсюда!

Вжав педаль газа в пол, мы со свистом летели в закрытые ворота. На его лице была уверенность. На моем — безразличие. Во мне размазались отречение и предательство. Уперто пытаясь выкинуть из головы Виктора, именно мысли о нем тяжело засели внутри.

С улицы слышались крики и споры. Мы ехали напролом. Что двигало Русланом, я не знала. Уверенность, что ворота вот-вот раскроются или в нашем бессмертии, мне было все равно. Свершилось первое. В последний момент кованая сталь раздвинулась, и мы вырвались, отрывая зеркала.

— Сука! — бросил, ударяя по рулю. — Ладно. Будет повод обновить свою коллекцию. Хочешь мне помочь выбрать новую тачку?

Подумаешь, зеркал лишился. А все-таки Руслан малодушный. За трусливой тушей нет ничего стоящего. Я думала, он действительно готов попытаться снести ворота, настаивая на своем, но он лишь надеялся на свой статус.

— Тебе нельзя к отцу.

Я по-прежнему не отвечала на его вопросы. Во мне закручивалась воронка, вызывающая тошноту. Боль правды расщепляла утробу. Мою жизнь стерли, скрывали правду. Меня насиловали…

— Останови.

— Что такое?

— Мне плохо. Тормози!