Жестяная корона (СИ)

   Иван протянул руки вперед, и мелкая дрожь прошла по стенам, на которых располагались лучники. Туров услышал, как закричали воины. Некоторые устремились прочь с укреплений, но были и те, кто остался. Волна дрожи прошла по телу психокинетика, и стена стала трескаться ровно посередине. Ваня не торопился, давая возможность остальным северянам уйти подальше, и только когда на укреплении уже никого не осталась, он сжал кулаки.

   Крепостная стена, простоявшая тут многие годы, видевшие восход Энтов и смерть почти всей великой семьи, развалились на огромные куски, словно их построили дети из талого снега. На сей раз пыль поднялась таким огромным столбом, что достигла не только Турова, но и воинства лорда Эдвара, испуганного не меньше, чем данелагцы.

   Иван закашлялся и закрыл лицо рукой, стараясь дышать носом. Когда пыль рассеялась, он увидел дома второго яруса и застывших данелагцев. Они прижимались к последней уцелевшей стене, за которой виднелась цитадель Утеса Гроз. Психокинетик развернулся и вышел прочь из города. Первым его встретил Иллиан.

   - Айвин, что там?

   Туров хотел ответить, но вместо лица Лейтли перед глазами встала пелена, и он почувствовал, как тело перестало слушаться его. Тьма зашумела многоголосием и подхватила его множеством своих цепких рук. Сопротивляться не было сил.

   - О, очухался, - радостно сказала Ленка, но не ему, а кому-то сбоку.

   Ваня повернул голову и увидел обеспокоенного Иллиана. Обвел глазами палатку.

   - Мы в лагере что ли?

   - В лагере, - Лейтли хотел открыть рот, но квик его опередила. - Где ж нам еще быть.

   - А что с наступлением?

   - Какое там наступление без тебя? Чтобы нас всех перебили? Ты, Иван Батькович, наша ударная сила.

   - Сергеевич, - автоматически поправил ее Туров.

   - Мы отступили, сразу, как ты потерял сознание, - заговорил Иллиан. - Хорошо, что это произошло не на глазах данелагцев, тогда бы нам точно несдобровать.

   - Ладно. А давно это было?

   - Недавно, утром. Но это пустяки, как ты себя чувствуешь?

   - Прекрасно, - Иван хотел подняться, но голову стянул железный обруч, а руки безвольными культями свалились с соломенной постели.

   - Оно и заметно, - принялась укладывать его обратно. - Что и говорить, обмяк хомяк.

   Туров скривился. Ну вот скабрезности Ленины тут совершенно ни к месту. Да еще в присутствии мужчин. Да уж, достойное воспитание профессорской дочки, ничего не скажешь.

   - Лена, что это значит? - удивился Иллиан. - Впервые слышу подобное выражение.

   Иван только сейчас понял, что все это время они говорили по-кантийски. Но еще больше его поразило другое.

   - Иллиан, ты назвал ее Лена?

   - Да, - спокойно ответил Лейтли. - Это же ее настоящее имя. Когда мы... наедине, то я называю ее так. Но вы же все равно вроде семьи, поэтому таиться нет смысла.

   Ивана сначала позабавила эта мысль, а потом он вдруг осознал - ведь и правда, ближе этой вздорной девчонки у него никого не было. Лена из выдуманной сестры превратилась в самую что ни на есть настоящую.

   - Ладно, идите уже отсюда, счастливые влюбленные, - сказали им Иван. - Я полежу, посплю. К утру, может, приду в себя.

   Он закрыл глаза и перед ним снова предстали камни стен Утеса Гроз. Разваленные глыбы лежали, присыпанные мелкой серой крошкой, поваленные несколько веков назад посреди пустынного, заросшего сорной травой города. А Иван ходил по нему и латал разрушенные дома, возводил новые стены, ремонтировал скособоченные, но еще относительно целые ворота. Туров не понимал, какой глобальный катаклизм заставил людей покинуть свои жилища и не возвращаться столько лет спустя. Лишь к утру, когда город был отстроен заново, возведен единственной божественной силой - его психокинетической способностью - Иван вдруг вспомнил, что он сам и есть тот катаклизм. И все снова рухнуло.

   Хозяин замка

   Из палатки Айвин вышел действительно на следующий день, но полностью в себя пришел только на третий. Названный брат Лены, вернее Хелен, словно тяжело переболел простудой - лицо осунулось, хотя ел полубог за троих, немытые волосы свалялись, а руки мелко дрожали, как у старого пьяницы.

   Хелен говорила, что Айвин слишком много на себя взял, вернее слишком резко - по ее словам, стены второго яруса вовсе не предел психокинетика (Лейтли пришлось выучить это диковинное слово, звучащее в разговорах с возлюбленной все чаще).

   За то время, пока полубог приходил в себя, в лагере произошло мало изменений. Единственное, заслуживающее по-настоящему особого внимания, это исчезновение Гойро Алита вместе с лошадью лорда. Сир Эдвар предположил, что капитан попросту струсил, но у Иллиана было смутно подозрение, что не все так просто.