Жестяная корона

Биргир не верил в эту легенду. Он вообще был не особо суеверным, за что отец не раз ругал его — настоящий воин должен чтить законы и обычаи предков. Вот только посмотришь на белые пики гор, почти все как на ладони, за исключением Гоиэстефьелл, на которую они сейчас поднимались, никаких братьев: лишь молчаливо спящий до следующей лавины снег. Но все оски из их племени верили. В небылицы про богов, ледяных чудовищ, подводных монстров, порождений конца времени. Выжить в Данелаге в последние годы было очень непросто, поэтому люди, кормящиеся морем и обрабатывающие свои небольшие клочки земли назло стихии и непогоде, верили во что угодно, если эта вера помогала им жить.

Таких, как он и отец, морских налетчиков, живущих только своим топором и луком, осталось очень мало. Со времен деда Биргира Данелаг не одержал ни одной значительной победы. Редкие набеги через море в южное королевство в надежде на сколь-нибудь значимую добычу карались масштабными вторжениями закованных в железо людей. После такого приходилось надолго уходить вглубь острова, ожидая, пока рыцарям надоест сжигать пустые деревни. А с недавних пор и те немногочисленные отряды, ведомые самыми отважными ярлами, перестали отплывать в южное королевство. Шли разговоры о построенных башнях у воды, сигнализирующих о приближении врагов, поэтому теперь подойти незамеченным стало невозможным. Сражаться же на берегу с южанами было подобно встречи с псами старика Дода, прислужника Темного Бога.

Поэтому грабежи в последнее время сошли на нет. Биргир с отцом и несколькими осками из своего племени плавали на восток, а потом еще шли долго по земле сквозь дремучие леса. Но то был бесславный путь. Там жили кочующие дикари — сильный и гордый народ, и что самое важное — небогатый. Самый удачный рейд мог прокормить семью Гнупа полгода, поэтому Биргиру все же приходилось и охотиться, и рыбачить. Во времена прадеда или даже деда такое занятие считалось недостойным воина, но все изменилось, и племенам приходилось приспосабливаться.

Но когда конунг призвал его отца к себе, и когда Гнуп исчез на всю весну, а вернувшись, привез еду и молодой скот, Биргир понял, что грядет нечто серьезное. И действительно, скоро отец поведал ему, как был у конунга в Вархисе, плавал в южные земли, а теперь они отправятся туда снова, и что в их силах вернуть народам Данелага былое могущество, накормить голодающих и дать кров обездоленным.

И они поплыли, на быстроходном боевом корабле конунга с большими парусами всего с восьмью воинами, верными отцу всех ярлов. Биргир не говорил с ними, и они отвечали ему тем же. Драккар плыл день и половину ночи, пока на рассвете не пристал к соленому чужому берегу. Биргир боялся тех самых башен, но отец сказал, что здесь их нет. Проход к жилищам южан скалист и узок, отсюда никогда не нападают, поэтому застав не ставят.

Но они не пошли по земле. На берегу их ждали такие же молчаливые люди, как и моряки конунга, только похожие на прислужников жрецов или монахов, как называли их другие, худосочные тела оказались облачены в темные рясы. Биргиру даже не удалось разглядеть их лица. Но отец поговорил и с ними, казалось, Гнуп уже знал кое-кого из этих остолопов. Незнакомцы погрузили на корабль больше ящиков, чем у Биргрира было пальцев на руках и ногах, а потом ушли. И они поплыли обратно.

Спрашивать у отца, что внутри, было бесполезно, все равно не скажет, а может, еще и прикрикнет или ударит. Нельзя сказать, что Гнуп относился к нему плохо. Биргир знал семьи, где мальчишек избивали до полусмерти за любую провинность. Такие дети вырастая, бросали вызов родителю, и в случае победы, вставали во главе семьи. Молодому оску такая перспектива не нравилось — зачем заботиться о куче тупых баб и мелких недоносках, толком еще не умеющих держать топор или меч в своих крошечных ручонках? Нет уж, спасибо. Тем более, Биргир не был уверен, что сможет одолеть отца. Да, старик стал совсем белым и худым, но рука Гнупа все еще была крепка, глаз остр, а движения быстры…

Они доплыли обратно и отправились сюда, к Блуждающим Братьям, где должен был быть конунг. Биргир не понимал, чего ему делать тут, в месте, где ветра щекочут кости любому бедолаге, имевшему глупость оказаться здесь. Как не понимал и почему хускарлы, поднимающиеся за ними, должны тащить два огромных ящика из тех, что они привезли.

Биргир был не глуп и не сказать чтобы молод. Он пережил уже двадцать четыре зимы, таких суровых, что от одного дуновения свежего ветра у южан бы лопалась кожа, у западных островитян застывала в жилах кровь, а восточные варвары в своих тряпках превращались в ледяные статуи. И более того, у сына Гнупа была изумительно развита интуиция. Он никогда не задавался вопросом, как поступить, а просто делал. И всегда оказывалось, что выбор был верен. Но вот сейчас Биргир ощущал смутное беспокойство. Сын Гнупа не мог объяснить природу своей тревоги, и это волновало его еще больше. Такого раньше никогда не было.