Жесткая посадка

— Даже если так, это мое дело.

— Ты должен мне помочь, Джерри.

— Я тебе ничего не должен.

Шеферд положил ладонь на руку Карпентера.

— Послушай, на свободе есть люди, которые могут меня вытащить, но я не знаю, как с ними связаться. Мой адвокат — тупой законник, он не станет ничего передавать, по крайней мере то, что мне необходимо. Жена слышать обо мне не хочет, а телефонные звонки прослушиваются. Если ты мне не поможешь, я по уши в дерьме.

Внизу появились двое заключенных в поварских передниках, они выкатили передвижную плиту и включили шнур в розетку. Ли утверждал, что в воскресенье дают самый лучший ужин — ростбиф или жареную индейку с разными гарнирами.

— Почему я должен помогать тебе, Боб? Какой у меня в этом интерес?

— Я заплачу.

— Мне не нужны твои деньги.

— Но я без тебя не обойдусь. Мне бы только подать весточку на волю. Записку тем парням, которые сумеют все уладить.

Карпентер потер подбородок.

— Ладно, я подумаю, — произнес он.

— Ты окажешь мне огромную услугу. Я буду тебе должен.

— Верно, — согласился Карпентер.

Он поднялся на третий этаж и направился к своей камере.

Шеферд перегнулся через перила. У плиты уже выстроилась очередь. Один из игроков в бильярд рассмеялся и хлопнул по ладони своего соперника. Шеферд заметил, что у стены возле стола стоит Дикобраз и смотрит прямо на него. Он ответил на его взгляд. Дикобраз отделился от стены и скрестил руки на груди. Он презрительно оттопырил губу. Шеферд выпрямился, но продолжал смотреть на Дикобраза. Его не испугала эта демонстрация агрессии. Один раз он его уже побил, и если понадобится, побьет опять. То, что Дикобраз так открыто выражал свою враждебность, давало Шеферду возможность подготовиться. Он чувствовал исходившую от Дикобраза ненависть и понимал, что продолжение не заставит себя ждать.

— Не надо дразнить зверей, — произнес рядом чей-то голос.

Шеферд обернулся и увидел за спиной Эда Харриса.

— Он первый начал, ваша честь, — сказал он, усмехнувшись.

— Похоже, моя брошюрка о контролировании гнева тебя не заинтересовала.

— Дело не в гневе, — возразил Шеферд. — Просто Дикобраз мечтает разобраться со мной, а я не хочу ему это позволить.

— Дикобраз работает на Диггера, а Диггер лишь в одной этой секции может набрать дюжину парней, — заметил Харрис.

— Диггер не проблема.

— Он поддержит своего человека, если его к этому вынудят.

— Посмотрим.

— Драки осложняют жизнь всем. Нас запрут по камерам, и люди будут недовольны.

— Это угроза, Эд?

Харрис дружелюбно улыбнулся.

— Я никому не угрожаю, Боб. Я Исповедник. Стараюсь помочь, чем могу.

— Мне не нужна помощь. — Шеферд кивнул на Дикобраза, все еще не спускавшего с него глаз. — Поговори лучше с ним. Если кому-то необходим урок по контролированию гнева, то именно ему.

Харрис оперся на перила, повернувшись спиной к сетке.

— Надеюсь, расизм тут ни при чем?

— Брось, Эд!

— Здесь часто случаются столкновения на расовой почве.

— Дикобраз взъелся на меня потому, что я белый?

Харрис хмыкнул.

— Наоборот. Все решат, что ты сцепился с ним, ведь он чернокожий. Тебя переведут обратно в базовую группу и, вероятно, лишат свободного времени, так что будешь торчать в камере по двадцать три часа в сутки.

— Дело не в цвете кожи, — заметил Шеферд. — Скорее в положении и власти. Он хочет, чтобы все считали его крутым парнем.

— А тебя это раздражает?

— На надо практиковать на мне свою доморощенную психологию, Эд. Мне незачем с ним драться. У него нет ничего такого, что мне надо. Просто он на меня наехал, и мне пришлось ответить. Это уязвило его, и теперь он жаждет отомстить. Тогда ему станет легче, поскольку он всем покажет свою крутизну.

— Ладно, будь осторожнее. Это все, что я хотел сказать.

Харрис отошел от перил и стал спускаться к передвижной плите.

Шеферд посмотрел на первый этаж. Дикобраз по-прежнему не отрывал от него взгляда. В одном Харрис был прав: если ссора с Дикобразом закончится открытой стычкой, охрана снова запрет все камеры. Или, еще того хуже, переведет Шеферда в другую секцию. Если это произойдет, он сможет остаться здесь, только обратившись к начальнику тюрьмы, а это вызовет пересуды среди охранников и заключенных. Шеферд не мог позволить себе такой роскоши. Единственное, что ему оставалось, — нанести удар первым. Он улыбнулся Дикобразу и изобразил рукой пистолет. Наведя на него «дуло», он тихо шепнул:

— Бах!

* * *

Под капюшоном было слишком душно, и по спине Харгроува струился пот. Когда машина повернула направо, он сделал несколько коротких вдохов, стараясь подавить рвотный рефлекс.

— Все в порядке, Сэм? — спросил Реймонд Маки.

Он сидел рядом с Харгроувом на заднем сиденье «ровера».

— Мне станет намного лучше, когда с меня снимут этот чертов мешок, — ответил Харгроув.

«Ровер» сделал еще один поворот, и в животе у Харгроува все перевернулось. В голове запульсировала боль, рот наполнился кислой отрыжкой, которую ему пришлось проглотить. Он совсем не так планировал провести выходной день.

— Прости за конспирацию, — сказал Маки. — Я хочу, чтобы у Роупера было спокойнее на душе.

— Не волнуйся, Рей, — отозвался Харгроув. — На твоем месте я сделал бы то же самое.