Жестко и быстро

Каковы мои перспективы? В общем-то, есть свои плюсы. Я могу стать лояльным членом Дома и делать то, что скажут. Спецшкола, где из меня сделают штурмовика, спеца по сетям или любого другого специалиста, в чьей работа важна верность - не самый плохой вариант, если стану труднозаменимым профессионалом - получу привилегии, к примеру, отказаться от брака, который мне не нравится. Или, если не стану, меня сосватают какой-нибудь девице из другого Дома, которая будет либо некрасивой, либо такой же бездарной, как я, и там, в чужом Доме, у меня по-прежнему не будет никаких прав.

В активе - достаток и роскошь, в зависимости от специальности - спокойная или не очень жизнь, какой-никакой статус в обществе... Так что все могло бы быть не так уж и плохо...

Но я всегда мечтал о свободе, а теперь еще и знаю, какая она - свобода.

Я снова подошел к зеркалу и приблизил к гладкой поверхности свое лицо, чтобы как можно лучше заглянуть себе в глаза.

Глаза - мои. Но такого взгляда у меня никогда не было. Бесконечно чужой - и вместе с тем такой знакомый и близкий. И чувство, будто я вижу собственный взгляд - но из чужих, непривычно широких глаз.

Я подошел к селектору на стене и нажал кнопку вызова.

- Камердинер слушает, - донеслось из динамика.

- Апартаменты Реджинальда Рэмма. Принесите бельевую веревку, будьте любезны.

* * *

Однако вместо бельевой веревки черти принесли сестрицу Анну. Она вошла, предварительно постучав, но не дожидаясь ответа, и оглянулась вокруг, отыскав меня глазами.

- Пришла поглядеть, как ты устроился, - объяснила она свой визит. - Что ж, будем знакомы. Я...

- Я тебя помню, сестрица Анна. К слову, хочу поблагодарить тебя за участие, но, на будущее, я не нуждаюсь в суфлерах. Особенно немых.

Анна - моя ровесница, дочь дяди Николаса, и в детстве мы с ней были довольно дружны. Мои о ней хорошие воспоминания основывались главным образом на том, что она, будучи прогрессирующим третьим уровнем с отличными перспективами уже в десять лет, никогда не выпендривалась передо мною, безнадежной единичкой, в отличие от своих братьев, уступавших ей в одаренности и мастерстве. Ничего удивительного: сильные не выпендриваются перед слабыми, это удел слабых - форсить своей силой перед теми, кто еще слабее.

Анна на мою довольно едкую реплику ответила не менее скептическим выражением лица.

- Вижу, особого желания поладить хоть со своей новой семьей, хоть со мной у тебя нет, Реджи. Я тебя совсем другим помнила, но ты сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, и, кажется, ничему не учишься.

Я кивнул.

- Ты права, я не ставлю перед собой задачу непременно подружиться с кем бы то ни было. Даже с тобой, не восприми как колкость. И если мы поладим - то при условии, что твоих усилий на это будет потрачено не меньше, чем моих, насильно мил не будешь, знаешь ли, дружба и симпатии - это двустороннее явление. А вот что ты имела в виду, говоря, что я ничему не учусь - я не понял.

Анна сделала неопределенный жест.

- Плохо быть на ножах со своей семьей. Ты не ладил всего лишь с одним Томасом, я, правда, не знаю, чего вы не поделили и кто там виноват, но... Вспомни, чем это для тебя кончилось.

Я улыбнулся в ответ:

- Я-то жив и здоров. Ты лучше вспомни, чем это закончилось для него.

Проняло. Анна внимательно смотрела на меня несколько секунд, потом сказала:

- Не надо пускать пыль в глаза. Это не ты его убил.

- Ты права, - согласился я, - но есть кое-что, чего ты не знаешь. Я не убил Томаса по той простой причине, что опоздал. Статуэтка, которой якобы он был убит - это была моя статуэтка, и на место преступления принес ее я. Я собирался расколотить в его комнатах все, что представляло для него ценность, в первую очередь винтажные пластинки, и попадись мне под руку он лично - то и его тоже. Но - пришел, вляпался, офигел, поскользнулся...

- Хм... Как ты собирался с ним справиться? Он вроде как собирался уже сдавать испытание на третий уровень, нет?

- Мне на тот момент было все равно, ты же не думаешь, что я шел к нему со статуэткой совершенно спокойный такой и с планом в голове? Я не хладнокровный убийца, просто кровь темных альвов закипела. К тому же, Томас был ленив в обучении и при своем втором уровне плохо владел техниками как атаки, так и защиты. Потому еще не факт, что смог бы что-то противопоставить грубому физическому удару. Но дело не в этом.

В этот момент отворилась дверь и вошел камердинер Михаил, держа в руках моток.

- Ваша веревка, сэр. Простите за задержку - ходил в кладовую за новой.

- Спасибо, Михаил. Это все.

Он повернулся на пятках и вышел, притворив за собой дверь.

- Зачем тебе веревка? - подозрительно спросила Анна.

Хе-хе. Я раскусил вас, родственнички. Михаил, конечно же, заподозрил неладное и доложил, а сестрица пришла на разведку.

- Сейчас сама увидишь. Хорошо, что дед тебя сразу прислал, не пришлось просить слуг подсобить, а то они бы могли подумать лишнее. - Я взял с кровати подушку, приложил ее к мраморной колонне и сказал: - вот так ее подержи, пожалуйста.

Анна, держа подушку и глядя, как я приматываю ее веревкой к колонне, не утерпела: