Жесткокрылый насекомый

Сначала люди берут животных, потом выгоняют на улицу, и никто не думает, что с ними будет. Они не могут себе пищу добывать, в городе не на кого охотиться.

– А на крыс, на птиц?

– Чтобы охотиться, родители должны научить детенышей, как правильно подкрадываться, как самому не стать добычей.

– Но почему ты?

– А кто еще?! Тут одна кошка родила котят в подвале нашего дома, я ее подкармливать ходила. А сосед узнал об этом, пошел и ногой их всех раздавил. Может, его попросишь? Альфочка жила, безобидная собака, зачем ее палками забили?

Евгений слушал, втянув голову в плечи, а Марина Васильевна продолжала зачитывать обвинительный приговор человечеству, покуда они не пришли на место кормежки. Там, выпустив пар, Кулик приступила к кормлению, а мальчик стоял рядом и гладил Матана.

Наконец, когда вся еда закончилась, усталые защитники животных побрели домой…

Вернемся ненадолго к участковому. Петру Ильичу сегодня не суждено было встретиться с подкидышами. В половине двенадцатого ночи он заметил, как незнакомый пышноусый мужик в коричневом пиджаке пополз по стене дома, явно намереваясь залезть в чье-то окно. Непонятно было, как это у него получается, – стена хоть и шершавая, но больших выступов на ней сроду не имелось. Тем не менее мужик полз, живо перебирая руками, и в какой-то момент Лопаницыну показалось, что у злоумышленника имеется лишняя пара рук.

– Эй, ты! Ну-ка, слазь! – крикнул участковый и начал приближаться к правонарушителю.

Мужик, не обращая внимания, продолжал лезть все выше и выше.

– Стой, стрелять буду! – Петр вытащил табельное оружие.

Ноль внимания.

Сняв “макаров” с предохранителя, Лопаницын выстрелил в воздух. Мужик замер между третьим и четвертым этажом.

– Слезай немедленно!

Пробормотав что-то невнятное, мужик пополз дальше. Тогда участковый почувствовал, как по всему телу разливается приятная, звенящая ярость. Он тщательно прицелился и выстрелил сантиметров на тридцать выше головы злодея. Тот дернулся, отлип от стены и начал заваливаться спиной вниз. Петр, широко раскрыв глаза, смотрел, как мужик, нелепо размахивая двумя парами рук, стремительно теряет высоту.

На уровне второго этажа у злоумышленника неведомо как раскрылся на спине пиджак, и большие, словно из целлофана сделанные крылья удержали своего хозяина в воздухе, падение прекратилось, усатый мужик на бреющем полете со свистом промчался над Лопаницыным и, постепенно набирая высоту, мчался теперь прочь.

– Стоять! – Участковый выстрелил на поражение, промахнулся – и бросился в погоню.

Не догнал. Единственный трофей, доставшийся ему от преследования, – отстреленная рука летающего мужика. Он долго вертел трофей перед глазами, даже понюхал и никак не мог понять: показалось ему или все было на самом деле?

Полый и заполненный изнутри какой-то вонючей липкой дрянью, это был муляж, пусть и хорошо выполненный. А снаружи и не отличишь, если не приглядеться: рука гнулась в суставах и выглядела совсем как настоящая. Твердая и шершавая, будто высушенная клешня краба, кисть была выполнена заодно с рукавом пиджака и краешком манжета рубашки.

– Что за хрень такая?.. – бормотал озадаченный Лопаницын. – И что с ней делать?

Аккуратно, чтобы не извозиться, он взял руку за предплечье и отправился домой. Утром жена в поликлинику унесет, на анализы…

В это время, никем не замеченные, Марина Васильевна с Евгением вошли в свой подъезд.

– А где остальные-то? – спросила Кулик, отпирая дверь.

Раздалось радостное лаянье. Марина вошла в квартиру да так и обмерла. Все сияло чистотой, пахло хлоркой, сдобой и цветами, а в прихожей ее ждали семеро ребят. Кира держала в руках торт со свечкой.

– С днем рождения! – хором крикнули дети.

Счастливая мать восьми детей закрыла дверь и молча прошла в ванную комнату, где села на край ванны и заплакала. Ребята столпились в дверном проеме

– Ма, что случилось?

– Тебе плохо?

– Мы же как лучше хотели!

Марина подняла заплаканное лицо.

– Спасибо. Но кто-нибудь может сказать: почему я?

Все молчали. Только Евгений пробился через толпу, подошел к маме, взял ее за руку:

– А кто, если не ты?

шестнадцать

Сначала Лопаницыну позвонила жена.

– Петух, ты где эту штуковину нашел?

– У бандита отстрелил.

– Хватит придуриваться!

– Я серьезен, как никогда. Говори, что за хрень откопали.

– Да никто ничего не понимает. Это не кровь, но…

– Но?

– Гемолимфа.

– Попрошу неприличными словами не выражаться.

– Хватит придуриваться!

– Да я вообще не знаю таких слов. Объясняй толком.

– Это кровь насекомых.

– Еще раз.

– Кровь насекомых, глухня!

– А вы там и у насекомых анализ крови делаете?

– Хватит придуриваться!

– Откуда, говорю, про насекомых узнала?

– У нас аспирант с биофака работает, какую-то научную работу пишет.

– Симпатичный?

– Хватит придуриваться!

Потом Лопаницын позвонил Геращенко:

– Привет. Я вчера у подъезда дежурил, ничего не заметил.

– Может, закончилось все, а?

– Держи карман шире! Вот так, раз – и снова тишина? Вполне возможно, что они незаметно проскользнули, я отлучался ненадолго. Нет,

Геращенко, не станешь ты майором.

– Ты станешь, можно подумать.

– А мне через год капитана дадут.