Жестокая экономика. 37 невыученных уроков

Еще один немаловажный аспект – это христианство. Оно позволило в некотором роде поработить и сплотить немногочисленные племена, которые проживали на территории Гренландии. Главное – выдвинуть идею. И ею было христианство. Однако оно не помогло Эрику закрепить за своими потомками Гренландию и, самое главное, не помогло сохранить поселение. Несмотря на то что культура христианства крайне жесткая с точки зрения канонов.

Гренландцы употребляли мало витаминов. Вероятно, это один из факторов, который их погубил, – то есть малая пищевая ценность продуктов. Свою роль, безусловно, сыграли суровый климат и возникновение альтернативных торговых путей. Альтернативные торговые пути, в общем-то, и свели на нет существование поселений в Гренландии. Как оказалось, торговля – всему голова.

Глава 13 Селедка

Хронисты сообщают, что в 1556 году император Карл V и его сестра Мария, королева Венгерская, посетили кладбище маленькой рыбацкой деревушки Биерфлинт в Зеландии.

Известно, что Их Величества изволили помолиться на могиле некоего Виллема Якоба Бейкельса (Бойкельзоона) об упокоении его души, а после произнесли благодарственную речь в его честь, проложив, таким образом, тропу к могиле этого простого рыбака и для иных королевских персон. Память человеческая избирательна территориально: есть на свете земли, где имена людей, сыгравших великую роль в истории своей земли или человечества, забываются, а есть – где таких людей помнят. Наверное, имеется некое ментальное отличие Востока от Запада: первые возвеличивают тиранов, а вторые – людей, улучшивших их существование. Бейкельс родился в нужном месте, и его сегодня помнят его как человека, принесшего Голландии богатство, а миру – селедку. За счастье наслаждаться которой, собственно, монархи и возносили в честь Бейкельса благодарственные молитвы.

Все началось с того, что внимание Бейкельса привлекла селедка. Та самая рыба, которая водилась в море в изобилии, но которую рыбаки всегда ловили только тогда, когда в море не было больше никакой рыбы, потому что несложная в добыче селедка (она существует исключительно в больших косяках и, лишенная стаи, умирает) считалась рыбой для нищих.

Она сильно горчила. Всякая другая рыба отлично продавалась, а вот селедка стоила сущие гроши, занимать ею трюмы и палубы было непростительным расточительством.

Бейкельс догадался, что источником горечи являются жабры селедки и ее желчный пузырь, и научился отсекать их весьма ловко – одним движением ножа. Но он не остановился на этом и стал солить ее в дубовых бочках прямо на борту своей лодки (благо родной его Биерфлинт был еще и соляным центром Зеландии – там умели выбирать кристаллы соли из сожженного торфа, так что этот дефицитный продукт тоже был под рукой). Благодаря засолке на борту длительность нахождения судна в море значительно увеличилась (раньше приходилось возвращаться в порт каждый день, сохраняя свежесть улова), то есть, иными словами, резко выросла производительность труда и снизилась амортизация расходов на рыболовное оборудование.

Тем самым было положено начало существующему и по сей день селедочному промыслу.

О том, насколько селедка вкусна, всеми любима, как во многих странах отмечают «день селедки», как Бисмарк дал сорту селедки свое имя – мы не станем здесь рассказывать и рассуждать об особенностях ее соления и маринования, об отличии селедки по-польски от селедки по-русски – тоже. И даже не скажем о том, что селедка с тех пор не только гордость голландской, или скандинавской, или немецкой кухни, но и непременный и важный элемент стола таких далеких в ту пору от моря народов, как русские, венгры или евреи…

И обсуждать сам процесс ее маринования, получивший название «голландского гиббинга», тоже не станем. Заметим, разве что, когда «секрет» (хотя секретом его пробовали сделать без всяких кавычек, и много лет это удавалось) гиббинга был раскрыт, появилось как бы «два вкуса» селедки – на юге при ее мариновании использовали лимон, а на севере, при «классическом гиббинге», – лук. Особо ценной считалась (и считается) maatjes haring, что буквально можно перевести как «селедка-девственница». Соответственно, с самых далеких времен до наших дней сохраняются сезонные ограничения на вылов именно такой селедки.