Жестокая Фортуна

– Ещё пару минуток, – последовала просьба. Но зато уже и разговор можно было начинать на волнующие темы без лишних свидетелей.

– Начнём с твоего имени, а то я тебя не помню.

– Лайдюри, господин.

– М-м? – Он так и не припомнил. Потому что при череде допросов все красотки казались на одно лицо, а их имена так и виделись в памяти пёстрыми всплесками ярких созвучий. – Ну ладно, Лайдюри. Но о чём это ты только что сказала? Неужели знаешь о своём предназначении?

– Знаю, ваша Святость. О многом знаю. И о самом страшном: что у любой из нас родится именно Гранлео! Поверьте мне, это правда! И только вы сможете остановить эту безумную раздачу моих товарок по всему свету.

– Увы, их уже всех роздали. И даже Маанита беременна от короля…

– Это кошмар! Нельзя допускать рождения наших детей! – заголосила Лайдюри уже с открытыми от ужаса глазами. – Это будут не дети! Это будет Гранлео! Поверьте мне, умоляю!

Виктор не спешил говорить, что и сам уже всё давно это выяснил. Вместо этого выспрашивал дальше:

– И каждая из твоих подруг знает о таком кошмаре?

– Нет! Только одна Маанита. Потому что после каждого омоложения и потери памяти её не только вновь учили читать, писать или заниматься сексом, а и тщательно информировали обо всех её делах и чаяниях в прежних сознаниях, и она опять становилась точно такая же, как и прежде: лживая, подлая, мерзкая и самая опасная.

– А тебя, получается, тоже учили?

Наложница горько усмехнулась, быстро смахнув слёзы с глаз:

– Меня не надо было учить. Гранлео даже не догадывался, что я не такая, как все, иначе он бы давно меня уничтожил, ещё девять веков назад.

Теперь уже Менгарец не стал скрывать своего изумления:

– Ты помнишь все свои омоложения и всю жизнь за девять веков?! – когда получил в ответ утвердительный кивок, резко передумал уходить отсюда как можно быстрей. Вставил факел в держатель на стене, шагнул в камеру, присел на край туфовой лежанки и приказал: – Рассказывай!

Лайдюри скромно присела в головах лежанки, расслабленно опёрлась спиной о стенку и приступила к повествованию.

Она помнила всё. Где родилась, где росла. Своих родителей и друзей детства, потом вступление во взрослую жизнь и первое замужество. То есть она была натуральной жительницей Майры, родившейся вовсе не из пробирки, а найденная колонистами после тщательной и длительной селекции и отобранная за красоту, крепкое здоровье и нужный для экспериментов молодой возраст.

Вот когда Лайдюри исполнился двадцать один год, и началась её многовековая кошмарная жизнь. Всех жителей её посёлка связали верёвками в колонны и куда-то отправили. С тех пор она ни их, ни своих родственников больше не видела. Да и по здравом размышлении – не расспрашивала. Со временем сама догадалась, что пойманных рабов скормили противным монстрам кашьюри.

А пленённую красавицу безжалостно швырнули в омут научных экспериментов. Вначале ею занимались трое колонистов, явно помешанных на своих научных разработках и новых идеях. Но при этом не гнушались опускаться до скотского сексуального насилия над своими беззащитными, ничего не соображающими и не помнящими жертвами. Потому что опыты проводились в основном только с омоложением. Причём полным, вместе с омоложением мозга, а следовательно, и со стиранием памяти о предыдущей жизни.

То есть безумные ученые превращали пленниц в растение с сознанием новорожденного ребёнка, а потом морально третировали и издевались над этим ребёнком. Когда у измученной женщины вырабатывались некие рефлексы, навыки или желаемые умения, следовало очередное омоложение и всё повторялось сначала.

Вот тогда Лайдюри и допустила ошибку. После первого же омоложения она не повела себя так, как все товарки, лишённые памяти. А во время приближения мучителей к её телу дико завизжала и попыталась вырваться из пут. Ох! Как же обрадовались и возликовали экспериментаторы при виде такой реакции! И первые их восклицания-вопли звучали так: «Эгри! Невероятно! Чудо! Нам попалась эгри!»

Кто такие эгри, Виктор Палцени немножко знал. Так, на уровне обывателя, считывающего новости да почитывающего интересные статейки краем глаза. Можно было сказать, что такие люди, смело квалифицируемые как человекообразные существа, встречались в Галактике повсеместно. Где чаще, где крайне редко. И не настолько уж они были как-то уникальны или отличались от остальных людей. Просто у эгри было как бы сразу два хранилища памяти. Одно в голове, как и положено, в мозгу, а второе – в спинном мозге. И вроде как никаких бонусов, исключительности или развитых талантов наличие этих хранилищ не давало. Но зато при страшных авариях или катастрофах, когда голова подвергается наибольшим повреждениям, таких пострадавших удавалось реаниматорам восстановить гораздо легче. Особенно в плане возвращения полной памяти и здравого сознания. Помогали резервы спинного мозга.