Жестокая игра. Древние боги. Том 3 (СИ)

Правда первым в дымке скрылся Родон, как наиболее сильный из нас, и как бы я не хотел рисковать ею, но древняя тут же последовала за ним. Не желая отставать, я приказал Яхалару перенести меня в тоже место.

- Крэйбен?! Родон?! Сестра?! – раздался удивленный возглас… Ялитары, что я так понимаю буквально мгновение назад о чем-то общалась с Диларией, Маэлем и Ливионом, обустроившим уютное место возле пьедестала с некогда находящимся на нем клистэгром вышеназванного брата таустенки.

- Не понял, - сурово нахмурился я, прожигая взглядом всю троицу. – Дилария, какого… мать вашу здесь происходит?

- Я тоже рада тебя видеть, - вместо смутившейся повелительницы стихий, отозвалась все еще удивленная нашим внезапным появлением Ялитара. – И, если честно, давай забудем о недавно возникшем между нами недоразумении? Я искренне признаю, что была не права. Делай со мной что хочешь, но… потом. Сейчас у нас есть проблема поважнее.

- Что случилось? – сухо поинтересовался я.

- Пик Смерти атакован.

- Кем?

- Дроу и… людьми.

Глава 21.3

Тефису. Они, как тебе, о супруг мой, известно, предпочитают сей мир нашему хладному Марсу.

Говоря так, белорукая сделала ещё три шага вперёд. Теперь Громовержцу стоило протянуть руку…

– Нашла кого вспомнить, о Гера. Они прекрасно обходились без тебя столетиями, с тех пор как мы покорили Багровый Мир и обжили Олимп.

– Но я надеюсь прекратить их бесконечную вражду, – с невинным видом проворковала богиня. – Слишком уж долго чуждались бессмертные ласк и брачного ложа из-за раздора, вселившегося в души. Но прежде хотела предупредить, где я буду, чтоб не навлечь твой божественный гнев, если безмолвно в дом отойду Океана, глубокие льющего воды.

Кронид поднялся. Супруга почти осязала кожей, как в нём растёт возбуждение. Одни лишь тяжёлые складки божественного одеяния скрывали подробности от нескромных очей.

– Куда спешить-то, Гера?

Зевс пожирал её глазами. Белорукая вдруг припомнила, как брат, муж и любовник ласкал языком и пальцами самые нежные места её тела.

– А чего тянуть-то, милый?

– Слушай, супруга, идти к Океану и завтра ты можешь. А то и послезавтра или вообще никогда. Нынче же здесь насладимся взаимной любовью! Давай, жена…

Невидимая сила, поднявшись от его воздетой ладони, смахнула с длинного стола все кубки, чаши, посуду с протухшей едой. Кронион сорвал со стены гигантский ковёр и швырнул его на грубые, прочные доски.

Отпрянув, Гера снова коснулась груди, будто намеревалась квитироваться прочь.

– Что за речи, мой господин! Не думаешь ли ты заняться любовью прямо здесь? В заброшенном жилище Одиссея и Пенелопы, на глазах у этого пса? Как знать, не следят ли за нами все прочие боги по видеопрудам, голографическим стенам и разным проекторам? Если твоей душе угодно, погоди, пока я вернусь из подводных чертогов Океана, и мы уединимся в моей почивальне, за плотной дверью и запором – творением искусного Гефеста…

– Нет! – проревел Громовержец. Теперь он возрастал на глазах, упираясь головой в потолок. – Не тревожься, никто не сунет к нам любопытного носа. Я распростру над островом Итаки и этим домом золотое облако, столь густое, что сквозь него не проникнет и самое острое око: ни бог, ни смертный, ни Просперо, ни Сетебос не разглядят, как мы здесь упиваемся лаской. Раздевайся!

Зевс опять небрежно повёл рукой с короткими, толстыми пальцами. Дом содрогнулся, облекаясь в мощное силовое поле и золотое маскирующее облако. Несчастный Аргус едва унёс ноги, причём от разлитой вокруг энергии вся шерсть на нём стала дыбом.

Правой рукой сын Крона ухватил жену за талию и прижал к себе, в то время как левой сорвал расшитое платье с её груди. Пояс Афродиты полетел на пол, но это уже не имело значения. Воздух был и так упоён ароматами похоти и феромонами, что в них можно купаться.

Подняв супругу точно перышко, Повелитель Молний бросил ее на покрытую ковром столешницу (Гере оставалось только порадоваться, что та сколочена из толстых и прочных оструганных досок взятых Одиссеем из обшивки чёрного корабля, затонувшего, у вероломных скал Итаки) и стянул через ноги узорное платье после чего и сам избавился от одежды. Сколько бы раз белорукая ни лицезрела божественный фаллос в боевой стойке, у неё неизменно спирало в горле дыхание, остальные боги были, конечно, богами, но в те почти позабытые дни Превращения в Олимпийцев самые впечатляющие атрибуты Зевс приберёг для себя. Одного лишь этого жезла с пурпурным наконечником, что прижимался сейчас к белоснежным бедрам Геры, было достаточно, чтобы вызвать трепет в сердцах кратковечных или чёрную зависть у братьев-бессмертных. И хотя, по мненению супруги, Зевс чересчур часто им хвастался – похоть Громовержца не уступала его размерам и мужской силе, – но всётаки в глубине души белорукая до сих пор почитала великолепный скипетр Ужасного Кронида своей личной собственностью. Однако, не испугавшись побоев или чего похуже, богиня упрямо сжала нагие колени.

– Муж мой, так ты желаешь меня?

Зевс тяжело дышал через рот и дико сверкал очами.