Жестокая красотка

– Хорошо, и я назначаю тебя генеральным директором… Но решать буду я.

– Хорошо, решать будешь ты. Но с Лидой встречусь я. Ты не должен с ней встречаться.

– Встречусь. Но только если в этом возникнет необходимость.

– Я боюсь. – Инна едва не плакала от страха и обиды.

– Я же дал тебе слово.

– Но…

– Никаких но! – отрезал Прохор.

Коньяк расслабил тело, размягчил душу. Выпивки в доме хоть залейся, можно было продолжать, но Лида решила остановиться, она же не алкоголичка, чтобы напиваться в одиночку.

Расслабленное состояние души должен был закрепить кофе. Его подала Оксана. Красивая девушка, изящная. Но немного грустная.

– Скучаешь по Егору Сергеевичу? – не без издевки спросила Лида.

– Почему я должна по нему скучать? – насторожилась Оксана.

Лида махнула рукой, отсылая ее. И когда девушка повернулась к ней спиной, скривила губы. А почему она должна скучать по мужу? Он же не скучает. У него там, в Москве, своя забава. И большие планы на будущее…

Лида уже вторую неделю в Зарубинске, и ничего. Не зовет он ее к себе обратно. Так, позвонит иногда, изобразит обиду. А зачем она ему в Москве нужна? Там он без нее главный. Там он без нее чувствует себя большим человеком… А если она сойдется с Прохором и застрянет здесь надолго, тем лучше. Егор только рад будет поменяться местами. Он там, она здесь…

А Прохор уже забросил удочку. Он искал Егора, а нашел Лиду. И назначил ей встречу. Через своего представителя.

Завтра они будут обедать в ресторане… Прохор, конечно же, посмеется над Егором, который трусливо сбежал от нее. Возможно, она посмеется вместе с ним… За ужином… Но не в постели. До постели дело не дойдет. Лида точно в этом уверена.

Она допила кофе и поднялась на второй этаж. Душ у нее прямо в спальне, за совершенно прозрачной перегородкой. Раздеваешься, становишься под теплый дождь, который сменяет горячий, осушающий ветер. Очень удобно, и полотенца не надо. Но, войдя в спальню, она вздрогнула от неожиданности – в кресле сидел Прохор и спокойно смотрел на нее.

– Ты как здесь очутился? – спросила она.

– Из тайги вышел, – усмехнулся он, поднимаясь с кресла.

– Да, я слышала… Что это? – Она провела пальцами по своей щеке, там, где у него был ужасный шрам.

– Кто отправил меня к волкам? – спросил Прохор.

– К волкам?

– В тайгу… Сначала мне устроили побег, затем попытались убить.

– Устроили побег?

– Давай ты не будешь строить из себя невинную овечку, – сказал Прохор и, немного подумав, добавил: – Тебе это не идет.

– А что мне идет?

– Ты похожа на роковую женщину.

– А разве ты пострадал не из-за меня?

– Я не страдал, – усмехнулся Прохор.

– Ни разу за десять лет?

Лида старалась не смотреть на шрам, но взгляд притягивало к нему как магнитом. А душу охватил какой-то дикий восторг.

– Твой муж поступил подло.

– Даже подлей, чем ты думаешь. – Лида не собиралась унижать Егора в глазах Прохора, но так вышло.

– Я тебя слушаю.

– Он оставил меня здесь, чтобы я договорилась с тобой.

– О чем?

– О том, чтобы ты оставил его в покое.

– Ты все знала.

– Я все узнала уже после того, как он здесь наворотил…

– У тебя большой дом. И очень дорогой.

– Ну, была возможность…

– Так просто такие дома не строятся. Вы собирались вернуться навсегда… Ты знала все с самого начала.

– Нет… Но стала догадываться… После того, как ты оказался за решеткой.

Лида понимала, что выгораживать Егора глупо. Но себя-то подставлять вовсе не обязательно. А уж лукавить она умела. Так же, как и нагло врать.

– Я пыталась его остановить, но не смогла… Ты что, не веришь мне?

– Я никому не верю.

– А себе?

– И себе тоже, – кивнул он.

– А ты поверь. В то, что любишь меня.

Лида не должна была это говорить, но в ее умной голове поселилась какая-то озабоченная дура, и она не знала, как с ней справиться.

– А если это обман?

– Любовь не может быть обманом.

– Если это любовь…

– Раньше ты меня любил… А я и сейчас тебя люблю, – сказала Лида и вдруг поняла, что говорит это вполне искренне.

– Ты очень изменилась, – качнул головой Прохор.

– И в какую сторону? – Она настороженно повела бровью.

Конечно же, она изменилась. Она уже не та восторженная дурочка, которой он ее помнил. И ума прибавилось за десять лет, и цинизма. Возможно, Прохор увидел в ней стерву.

– В сторону волков.

– Я не бросала тебя под волков.

Ей вдруг захотелось потрогать шрам, ноги сами понесли к Прохору. Она вплотную подошла к нему и подняла руку, чтобы провести пальцами по шраму. Но Прохор поймал ее, твердо посмотрел ей в глаза:

– Не надо.

– Я должна знать, как ты пострадал.

– Я не страдал. – Прохор опустил руку, отошел на шаг.

– А я хотела, чтобы ты страдал… – с обидой проговорила она. – Хотела, чтобы ты бегал за мной. Добивался меня. Ждала, когда ты появишься в Москве…

– Я дал слово твоему мужу. И я его сдержал. А он – нет… Ты знаешь, что с ним теперь будет?

– Знаю. Поэтому хочу предложить тебе мир.

Прохор качнул головой.

– Нет?.. Ну да, все слишком серьезно… Но ты же стрелял в Егора…

– Я в него не стрелял.

– Выстрелил он, выстрелил ты, все, хватит…