Жестокая любовь мажора (СИ)

Херня какая-то. Зачем она ей? Но спросить не успеваю, потому что Алиса быстро прячет ее обратно в сумку. Слишком быстро. На меня не смотрит. А у меня от ее реакции невольно ухмылка кривит губы. Тоже нервничает. Может, еще не все потеряно? А когда опускаю взгляд на экран ее мобильного и вижу высветившееся мужское имя, моя улыбка гаснет.

Рома.

Внутри все моментально напрягается. Алиса, поймав мой пристальный взгляд, тут же сбрасывает вызов, и тогда на экране появляется заставка с ребенком.

Голубые глаза и шевелюра светлая. Лицо настолько кукольное, что даже не верится, что это реальное фото. Идеальная картинка. Будто нейронка сделала.

Но мысли снова возвращаются к мужскому имени, и внутри закручивается страшная воронка. Жгучая такая. Хочется постучать себя в грудь, чтобы избавиться от этого ебаного дискомфорта.

Алиса выпрыгивает на улицу, прежде чем я успеваю остановить ее. Хлопает дверью и убегает. А я остаюсь один на один с разъедающими эмоциями.

Что за мудак ей звонил?

Какой, на хуй, Рома?

Глава 7

Дрожащими пальцами тыкаю в кнопки домофона.

Монотонная трель вызова, кажется, длится вечно.

А я все больше и больше чувствую, как невидимые стены смыкаются вокруг моего взволнованного сердца.

Я задыхаюсь от ощущения, что ловушка вот-вот захлопнется. Сейчас я сбежала. Но, что-то мне подсказывает, что все предрешено и выхода из этой ловушки нет. Есть лишь оттягивание неизбежного.

— Кто? — наконец раздается голос Лены, а на заднем фоне слышу лепет своего сына.

— Я, — глухо выдыхаю. — Открой. Скорее.

— Ты чего-то быстро.

— А может, мы поговорим дома? — нервно выпаливаю я и оглядываюсь назад.

Машина Багирова стоит на том же месте. Я машинально дергаю дверь. И когда она с характерным щелчком открывается, я буквально врываюсь в парадную.

Прохожу мимо лифта и поднимаюсь по лестнице, надеясь, что смогу перебить мандраж физической нагрузкой.

Но уже на третьем этаже понимаю, что сделала только хуже, потому что ко всем моим симптомам нервного возбуждения добавляются одышка и дрожь в ногах, а страх просачивается еще глубже.

Я бы очень хотела иметь достаточно контроля над мозгом, чтобы подать сигналы во все свои нервные окончания и отменить эту глупую реакцию.

Но, кажется, уже слишком поздно.

У меня паническая атака. Я ссылаюсь на нее, потому что мысль, будто меня волнует сам Багиров, его взгляд и голос, вызывает сильное отторжение.

Господи, он смотрел на меня так, что дурацкие мурашки танцевали на коже чечетку. В животе до сих пор странная тяжесть, а температура тела, даже несмотря на мокрую одежду, достигает неадекватных пределов.

Глупости какие… Я не могу этого хотеть. Я не могу хотеть ни его, ни вообще какого-либо мужчину. Он же убил во мне это. Сделал фригидной. И за последние три года я в этом уже убедилась лично.

Я стала такой эмоционально скудной, что любые сильные эмоции были для меня роскошью. Так какого черта сейчас со мной это происходит? Почему я не могу управлять ни долбаным телом, ни головой, ни сердцем? Почему меня волнует, что обо мне подумал Багиров? И почему его лицо перекосило, когда он бросил взгляд на мой телефон? Неужели он все понял? Господи, да тут бы и дебил все понял. Сначала проклятая детская соска, а потом фото Кирилла на экране моего телефона…

И вместо того, чтобы выяснить это, я сбежала как трусиха.

Но я ничего не могу с собой поделать. Я сразу почувствовала себя рядом с ним не в своей тарелке. И совершенно не знала о чем говорить. Зато он знал. Этим и начал загонять меня в ту самую жалкую версию меня. Позорную, уязвимую и беспомощную.

Но я не такая! Я справилась со всем дерьмом в прошлом, родила замечательного сына, и уже воспитываю третий год его без чьей-либо помощи, за исключением бабы Люси, конечно. Все азы по воспитанию я получила от нее. Ну и заодно из литературы, которую читала взапой. Жаль, что многие советы оттуда на деле оказались не так просты. Лайфхаки бабы Люси гораздо эффективней.

Но только благодаря себе я начала новую жизнь. Потому что я хотела жить. И хочу. И я не должна позволять появлению Багирова делать себя слабой…

Щелчок замка вырывает меня из мыслей, и я вплетаю в мокрые волосы пальцы, только сейчас осознавая, что стою у стены рядом с квартирой Лены.

— Ты чего здесь? — она выходит на лестничную площадку, и мы встречаемся взглядами. — Али-и-ис? Ты в порядке?

Сглатываю вязкую слюну и опускаю голову.

— Я не в порядке, Лен.

— Что случилось? — Молчу. — Боже ты мой, Самойлова, посмотри на меня и скажи, что произошло?!

Я давлюсь удушливым смешком.

Медленно поднимаю на нее взгляд и нахожу в себе силы, чтобы голос звучал ровно:

— Можно я сегодня останусь у тебя?

* * *

Я мою Кирюшу после ужина, который он беспощадно давил руками и которым больше вымазал лицо, чем поел. И, конечно же, он не слишком рад, что я лезу к нему с полотенцем. Поэтому, когда я наконец плюхаюсь с ним на диван, он выворачивается и выбирается из моих рук, капризничая:

— Мама-ська ить! Ить! Качу ить!

Я устало смотрю на подругу, которая все это время наблюдает за моей борьбой с сыном с улыбкой на лице.

— Лен, подай его водичку.