Жестокая любовь мажора (СИ)

Алиса пытается поспеть за моими губами и языком, но я не оставляю ей ни малейшего шанса, с каждой секундой все больше и больше теряя голову.

И вот я уже вжимаю ее в стену, нагло лезу ладонью в разрез платья, чтобы стиснуть ее худенькую задницу и получить еще один стон. Блядь. Твою мать. Я сейчас кончу прямо в штаны. Но эта мысль не останавливает. И я снова целую ее так крепко, что Алиса обхватывает меня ногами, нуждаясь в большем.

Хотя я не уверен, что она сейчас отдает себе в этом отчет, но то, как Ведьма выгибается и трется о меня своей грудью, стонет и впивается в меня пальцами, — выносит на хуй в другую вселенную.

Я и сам не отдаю себе отчета, что наглею, когда, не прекращая пожирать ее, сильнее сжимаю ее задницу и сам трусь о ее промежность стояком, чувствуя сводящий с ума жар, разгорающийся между наших тел.

И вдруг что-то меняется. Я не успеваю понять что, когда Алиса резко тянет меня за волосы…

С рычанием я прерываю поцелуй и, конкретно охуевший от эмоций, утыкаюсь носом ей в шею. Не выпускаю полностью. Так и стоим. Я, задыхающийся ее запахом, и она, сжимающая меня бедрами.

Пульс на пределе. Нас обоих трясет. И нам требуется время, которое я даю и ей, и себе, прежде чем медленно опускаю ее ноги на ступени.

Но продолжаю водить носом по шее и прижимать к стене.

— Я переборщил, да?

Алиса делает глубокий вдох и выдыхает с истеричным глухим смешком:

— Немного.

— Блядь. Прости, ладно? — осторожно заглядываю в ее горящие глаза, но вместо страха и паники вижу в них улыбку, которая озаряет все вокруг.

— Все хорошо, — она медленно облизывает губы. — Мне… понравилось.

Да ну на хер.

Я чувствую, как улыбка растягивает мои губы, и опускаю голову, не веря, блядь, своему счастью.

— Мне нужно возвращаться…

Я несколько раз киваю и отступаю, чтобы дать ей пространство.

Алиса судорожно выдыхает и поднимается на одну ступеньку.

— Ну… пока?

Я царапаю зубами нижнюю губу.

— Пока.

Стоим так еще с минуту, а потом я снова поднимаюсь и целую ее.

Выходит немного грубо и невпопад, но что я могу сделать, если меня кроет от нее.

Я заставляю себя отстраниться. Алиса прижимает ладонь к губам. Краснеет и, усмехнувшись, пятится назад.

— Я позвоню. Завтра.

А потом разворачивается и убегает. Я каким-то чудом не гонюсь за ней, чтобы попробовать еще.

Хорошего помаленьку, да?

Глава 30

— Я жажду подробностей! — раздается из динамика хитрый голос подружки, вместо: «Привет, Алиса! Как дела?»

Закатываю глаза, прижимая телефон ухом к плечу, продолжая вытирать посуду насухо.

Было бы лучше хранить от этой задницы все в секрете, но… разве это возможно? Во мне все кипит! Мне нужно с кем-то поделиться. И ближе Лены у меня никого нет.

— Так! Самойлова! Что за пауза? Выкладывай! Нечего там подбирать для меня выражения! Говори как есть!

Я усмехаюсь.

— Эм… — При воспоминании о вчерашнем вечере мое сердцебиение ускоряется. — Ну… все прошло… хорошо.

— Ох! Иди ты в задницу со своим «хорошо», — передразнивает она меня. — Эту версию ты можешь бабе Люсе рассказывать. А мне, будь любезна, выложи все вплоть до грязных подробностей.

Я облизываю губы, сдерживая улыбку. Поднимаюсь на носочки и ставлю тарелку в шкаф.

— Ну мы были в заброшенной водонапорной башне, там очень красиво, кстати. И вид шикарный. — Лена безнадежно вздыхает на другом конце провода. — Ребята внутри накрыли нам стол, создали романтический вайб, даже достали где-то шампанское. — На секунду задумываюсь. Хмурю лоб. — В общем-то, никаких грязных подробностей нет. Мы станцевали медляк. Все мило и мурашечно. Возможно, у меня были бы подробности погорячее, но мне позвонила подруга с не очень хорошими новостями и разрушила волшебный момент.

— Вот же сучка. И как земля ее носит?

Я хихикаю.

— Он, кстати, сам предложил меня отвезти, ну и потом помощь предложил. А я не стала отказываться, как ты уже успела понять.

— Ну это прогресс, я считаю!

— Ага. — Я бросаю взгляд на Кирюшу, который возится с картошкой в тарелке, беспощадно давя ее в кулачках. — И я ни разу не пожалела. Знаешь, мне кажется, Илай изменился в лучшую сторону. Он вообще не похож на свою прошлую версию. Думаю, мне это нравится.

— Ты скромничаешь. Такой счастливой я тебя не слышала никогда.

— Думаешь, я счастлива?

Разворачиваюсь и, подперев бедрами раковину, обнимаю себя под грудью. Глупый вопрос. Ведь я и сама знаю ответ на этот вопрос. Потому что, когда я смотрела на милейшую картину, как Илай несет спящего сына на руках и укладывает его в кроватку, я была готова разрыдаться.

— А почему нет? — голос подруги возвращает мое внимание. — Этот парень красив как грех и галантен как джентльмен, по крайней мере, с тобой, — добавляет она гнусаво. — К тому же он отец Кира. И не убегает от своей ответственности! По-моему, это гребаный джекпот, милая! — поет Любова.

— Но это не отменяет того, что он может быть засранцем, — признаю я, потирая пальцами лоб.