Жестокая ложь

Винсент знал, что на свободе должен будет со многим разобраться. Первым делом надо будет поставить на место эту тварь Синтию. То, что его посадили в каталажку, оказалось достаточным, чтобы эта мразь смогла отобрать их дочь у Габби. Ладненько… Он, как только выйдет на свободу, в бараний рог скрутит эту чертову суку. С бедной Габби обошлись самым гнусным образом. И дело не только в этой мерзкой потаскухе. Его собственная семья поступила не лучше. Отец и братья умыкнули его деньги и пустили их по ветру, не дав Габби даже нескольких фунтов. Мысль о том, что шестнадцатилетней девчонке пришлось разгребать то, что он после себя оставил, мучила Винсента на протяжении всех четырех лет заключения.

Он не жалел, что никого не выдал, но теперь хотел получить компенсацию за свое молчание. И он ее обязательно получит. Старые зеки были правы: последние несколько недель оказались самыми трудными. Когда ты не знаешь точной даты своего освобождения, то особо не забиваешь голову мыслями о свободе, но стоит узнать, когда тебя выпускают из тюрьмы, и время начинает ползти с медлительностью улитки. Каждый день превращается в месяц. Но tempus fugit.[19] В конце концов придет долгожданный день освобождения.

Первым, кого Винсент собирался взять за грудки, был его собственный старик. Он порежет свинье рожу, оставит отметины на всю оставшуюся жизнь. Этот ирландский ублюдок даже не дождался, пока его осудят. Заграбастал все его деньжата и тут же их спустил! Следовало заставить понять всех и каждого, что он не из тех, кого можно безнаказанно обманывать и выставлять дурачком. Любой, кто перейдет ему дорогу, нарвется на большие неприятности.

У Винсента было четыре года для того, чтобы все хорошенько спланировать. Он лежал в темноте и думал, думал, думал… Эти мысли помогли ему сохранить рассудок в выгребной яме, в которую он угодил. Винсент горел желанием поскорее выбраться отсюда и таки оставить свой след в этом мире. Теперь он превратился во вполне возмужавшего молодого человека, и, как говорится в Библии, вышел из отрочества. Винсент собирался стать владельцем гаража. Законный бизнес — то, что нужно… А потом он станет лучшим водителем в Лондоне.

Дерек Грин уже передал ему маляву. В ней давались обещания помочь ему встать на ноги. Винсент решил, что Дерек от своего обещания не отвертится. Мало кто из парней его возраста держатся так стойко. А он оставил свою беременную подружку и сел в тюрьму.

Больно было наблюдать за тем, как Габби старается наладить свою жизнь. Винсент понимал, почему она тогда слетела с катушек. Молоденькие девушки, если за ними не присматривать, легко могут сбиться с верного пути. Винсент давно уже простил Габби и даже постарался забыть ее проступок. Ее бабушка и дедушка много сделали ради его маленькой семьи, и он был им очень за это благодарен.

Сейчас Винсент не мог дождаться часа, когда его выпустят на свободу. И первым делом он начнет взыскивать с людей, которые ему задолжали. Когда он разберется с теми, кто плохо с ним обошелся, его имя станет символом сурового возмездия. Винсент решил сделать так, чтобы больше никто никогда не осмелился с ним не считаться.

Тюрьма — странное место. Она или ломает тебя, или делает сильнее как в физическом отношении, так и моральном. Винсент читал книги до тех пор, пока не начал понимать их содержание. Ежедневно он занимался в спортивном зале. Это укрепляло его тело и очищало разум, не позволяя впасть в депрессию. Теперь он был готов к любому повороту в жизни.

Он часто вспоминал последнее свидание с Габби. Какой же красавицей она стала! Как же он ее хотел! Если бы Винсент мог, он бы с радостью преподнес любимой луну на серебряном подносе. Вместе они смогут все преодолеть. В этом он был абсолютно уверен.

Глава 114

— Думаю, мы должны ее предупредить.

Джек Каллахан не имел ни малейшего желания спасать Синтию и откровенно сказал об этом жене:

— Да пошла она подальше! Он, как-никак, ее сын, а эта стерва избавилась от него, словно от дерьма. Пусть хоть раз в жизни похлебает кашу, которую сама заварила.

— А если он на нее нападет?

Джек безразлично пожал плечами.

— Мы можем только надеяться, что ему удастся довести дело до конца, дорогая. А теперь перестань волноваться и завари мне чаю.

Мэри молча пошла в кухню и поставила чайник на плиту, но беспокоиться не перестала. Кто знает, что собирается учудить Джеймс-младший. Кем бы ни была Синтия, она не заслужила того, чтобы такое вот «чудо» свалилось ей как снег на голову.

Она давно уже ожидала того дня, когда внук появится на пороге их дома. Это было бы вполне естественно. Куда ему податься, как не к родне? Но Мэри все равно надеялась, что эта встреча никогда не состоится.

Много лет назад один человек спросил ее, верит ли она в то, что некоторых людей преследуют несчастья. Если бы ей задали этот вопрос сейчас, Мэри Каллахан, не колеблясь, ответила бы утвердительно. Трагедии и всевозможные беды одна за другой обрушивались на ее семью, и ничем тут не поможешь.