Жестокая ложь

К пятнадцати годам его старшая дочь столько раз оказывалась в компании парней на траве, что могла бы выиграть звание национальной чемпионки по… Но Джек делал вид, что ничего этого не знает. Проблема с дочерьми состоит в том, что они то и дело рискуют вляпаться в большие неприятности. Мальчики обычно выходят сухими из воды. Даже в просвещенный век, в котором они сейчас живут, девочка, попавшая в беду, вызывает презрение со стороны окружающих. Отвергающие лифчики дуры-лесбиянки могут хоть до посинения выкрикивать свои лозунги о равенстве полов, но в Ист-Энде люди живут по старинке. Чертовы феминистки! Стриженые овцы — и больше ничего! Девочки становятся похожими на мальчиков, и к чему хорошему это может привести? Забитые чушью мозги, и все тут! Но внучку ему было по-настоящему жаль: заперта дома, словно в тюрьме. Джек не любил Синтию, иногда эта нелюбовь перерастала в ненависть. Он знал все о старшей дочери. Он знал об отношениях, которые сложились у нее с Джонни, но ничего не мог с этим поделать. Если это когда-нибудь выплывет наружу, то наделает бед не меньше, чем осуществленный боевиками ИРА взрыв бомбы. Зачем рушить семьи своих дочерей? Джонни был не из тех зятьев, которых можно, взяв за пуговицу, оттащить в сторонку и поговорить по-мужски. Зятек стал местным боссом мафии, пропади она пропадом! А как бы иногда хотелось со всей силы врезать кулаком по его самодовольной роже! Джек знал, что Джонни по-своему любит Селесту, но Синтия глубоко вонзила коготки в мужа сестры. Женщины умеют проникнуть под кожу мужчине. Джек видал такое и прежде. Когда мужчину по-настоящему схватят за одно место, бороться против искушения он уже не способен. Некоторые женщины умеют заставить мужика пойти против его правил, против основных инстинктов, бросить семью и работу, полностью перечеркнуть всю свою прежнюю жизнь. И самое мерзкое во всем этом то, что женщины эти зачастую не стоят даже толики принесенных во имя их жертв. Когда-нибудь Джонни очень пожалеет о том, что у него не было дара предвидения, но это в будущем… Пока же Селеста ни о чем не знает, следовательно, разумнее будет помалкивать.

Джек Каллахан не знал, что известно его жене. Мэри была проницательной женщиной, стреляным воробьем. Она многое видит, но предпочитает держать свое мнение при себе. Жена ни за что не станет раскачивать лодку, если в этом нет острой необходимости. Мэри, должно быть, обо всем догадывается, но, подобно ему самому, в первую очередь беспокоится о хрупком душевном здоровье Селесты: ужас, который пришлось ей пережить, оставил на психике младшей дочери неизгладимый след. Семена ненависти к Синтии, которые всегда зрели в сердце Джека Каллахана, проросли и дали буйные всходы. Он ненавидел свою беспомощность, ненавидел то, что ничем не может помочь своей семье. Джонни оплачивал все счета и этим держал их всех в руках. Эта зависимость очень беспокоила Джека. Он был не из тех людей, которые легко мирятся с собственной беспомощностью. Впрочем, рано или поздно зять получит по заслугам. В этом Джек Каллахан не сомневался.

Глава 44

Мэри Каллахан наблюдала за тем, как ее внук Джеймс-младший смотрит телевизор. Бабушка считала, что имеет особую духовную связь с ребенком, но даже она тревожилась из-за того, что с мальчиком не все в порядке. Джеймс-младший с трудом считал до пятидесяти и читал комиксы, которые покупал дюжинами, по слогам. Он мог часами сидеть перед телевизором, уставившись в экран отсутствующим взглядом. Последнее время бабушка начинала задаваться вопросом: «А понимает ли он то, что смотрит?» Единственное, что занимало внука в настоящее время, — это как получить в подарок котенка. У себя бабушка Мэри держать животное не могла — годы как-никак брали свое. Синтия тоже не собиралась позволять маленькой твари шататься по ее чистенькому, ухоженному дому. Так что мечте Джеймса-младшего не суждено было осуществиться. В школе он хронически не успевал, но бабушка подозревала, что виной тому не лень, а неспособность поспеть за школьной программой. Ему нужен частный учитель или что-то подобное.

Мэри уже разговаривала с Синтией по этому поводу. Дочь лишь пожала плечами и сказала, что Джеймс-младший здоров как бык и со временем подтянется в школе. Мальчику не было еще девяти лет, но выглядел он гораздо старше своего возраста. Он почти всегда молчал и с трудом мог сформулировать ответ, когда к нему обращались. Единственным исключением была ситуация, когда Джеймсу-младшему чего-то хотелось. Тогда он канючил и донимал близких до тех пор, пока не получал того, чего хотел. Теперь камнем преткновения стал котенок. Мальчик прямо-таки взбесился, когда ему отказали. Мэри и Джек просто остолбенели, выслушивая поток отборного мата, слетающего с губ ребенка. Внук дрался и пинался с неистовством, которое Мэри никогда прежде у детей не видела. Джек отпустил маленькому негоднику затрещину, и это его, кажется, успокоило. Но бабушку поведение внука встревожило. Такая убийственная ярость и ненависть детям его возраста не свойственны.