Жестокая нежность

— Макс… — выдыхает Виолетта Павловна.

Так зовут его сына, если быть точнее — Максимилиан.

— Только не это… Что же с ним случилось… — не в силах усидеть от тревожного чувства, хожу в разные стороны. Пытаюсь сообразить — чем могу помочь?

«Ян, позвони, скажи, что это не так…» — поток нескончаемых мыслей о ребенке нагнетает внутреннее состояние еще больше.

Его мама, в обнимку с каплями, сидит за столом и пьет лекарство.

Примерно через час он звонит…

— Что с ним, что с Максом? — задаю вопрос, как только слышу его голос в трубке.

— Э… Макс… — Ян удивляется, но не уточняет, как я поняла, что он собрался к нему.

— Нет, с ним все, кажется, более менее в порядке… Он сейчас с няней… А вот Маша… — выдерживает паузу. — Нашли мертвой от передозировки.

Не сразу нахожусь, что сказать.

— Мне жаль… И ты…

— Займусь похоронами…

— На Родину тело будешь отправлять?

— Нет. Она же детдомовская, никого нет… Там же похороню… Она часто повторяла любимую цитату: «увидеть Париж и умереть». Не могу отказать в последней просьбе умершей…

— Это печально…

— Я не знал, что она наркоманка… Иначе, принял бы меры… В мои недолгие и нечастые приезды, почти не видел ее, сына забирал на все дни своего пребывания. Она предпочитала избегать меня — так думал, со слов няни, но оказалось, вот что… Конечно, я понял бы о зависимости и тогда забрал сына навсегда, а она лишилась бы содержания — даже в этой ситуации Маша думала только о деньгах…

— Ян… я…

— Ничего не говори… Не знаю, сколько потребуется времени. Полагаю, за неделю управлюсь со всеми вопросами.

— Пожалуйста, не пропадай, звони или хотя бы сообщения отправляй. Не хочется отвлекать тебя…

— Конечно… Сладкая моя, позаботься о маме.

Обернулась на Виолетту Павловну — та видимо поняла, что речь о ней и отрицательным жестом показала «не говори о лекарствах, чтоб не переживал». Киваю ей. Яну, действительно, сейчас нужно спокойно закончить все дела…

— Об этом можно не просить… Не переживай. Мы справимся, я поживу в поселке.

— Тина?

— Да?

— Люблю тебя.

— И я люблю.

От разговора спокойнее не стало.

Я подумала о ребенке… Как он там? Сказали ли ему о смерти матери? Или просто озвучили, что приедет папа? Одно радует: теперь он будет жить с нами, как хотел Ян.

«А Маша так бездарно распорядилось своей жизнью…» — ее все же жаль, смерти никто не желал.

Посмотрела на Виолетту Павловну, решая, как правильно донести информацию. Совершенно неважно, какие отношения были с бывшей невесткой, новость о кончине может дать ненужные переживания.

— Говори, не молчи… Что там?

Не стала тянуть и пересказала разговор с Яном.

Мне пришла в голову одна идея… Как показалось, очень даже хорошая. Виолетта Павловна поддержала и с радостью отпустила.

Собираюсь сделать сюрприз маме, но не только своим визитом, я хочу забрать ее. Во-первых, мы давно не виделись, а с такой плохой связью много не наговоришься; во-вторых, ей пора узнать изменения в моей личной жизни; в-третьих, нашим мамам пора познакомиться и, в-четвертых, они составят друг другу отличную компанию в общении и прочих делах, пока я на практике. А так же моя мама, как медик по образованию, присмотрит на Виолеттой Павловной, у которой давление скачет после тех известий…

Не скрою, хотелось оказаться сейчас рядом с Яном, помочь, поддержать… Но нет у меня ни заграничного паспорта, ни визы… И главное — я нужнее здесь.

И вот, еду в деревню.

Рано утром Гена забрал меня. Ездить с ним привычнее и спокойнее, как с более опытным водителем. С вопросами дурацкими опять же не лезет. И не смотрит так, словно прикасается взглядом… Не знаю, почему его сын меня раздражает?

Подъехав к знакомому дому, я ощутила, насколько соскучилась… Живя в водовороте разных событий, забываешься. А у меня вовсе все круто поменялось.

Захожу и сразу натыкаюсь на улыбающуюся маму (уже заметила меня в окно). Она крепко обнимает и целует в щеки.

— Дочка, милая, — она отстраняется и окидывает взглядом. — Хорошенькая какая, прям цветешь. Точно влюбилась.

— Привет, мам, — стесняюсь от ее комплимента, думая о Яне в этот момент и его причастности к моему внешнему виду.

Следом в дом заходит Гена, чуть сгибаясь в невысоком дверном проеме. Глаза мамы округляются. А я тихо смеюсь от того, что она решила, будто он и есть причина моих перемен. Ведь в отцы годится — такое она не одобрила бы…

— Мама, — касаюсь ее плеча, — это Геннадий. Работает на Яна. Он только привез меня и ничего более… — подмигиваю ей. — Не в машине же сидеть ему, пока ты будешь собираться.

Она облегченно выдыхает. И не сразу обращает внимания на мои слова.

— То есть? — прокрутив фразу, хмурит брови. — Собираться?

— Да. Забираю тебя в город. По правде, времени не так много у нас, расскажу все по пути. Надо ехать. Собирайся, мам…

Говорю и слышу в своем голосе командные нотки, как если бы Ян то же самое озвучивал мне. Это вызывает мысленную улыбку. Но лишь на пару секунд, вспоминая: какая трудная неделя ему предстоит…