Жестокая охота

— Да нет уж, благодарствую, как-нибудь следующим разом…

Домой капитан Бикезин приехал под вечер. Несмотря на то, что рабочий день уже давно закончился, кабинеты управления не пустовали: что поделаешь, такая работа…

Полковник Шумко при виде Бикезина забеспокоился:

— Что с тобой, Алеша?

— Пустяки, царапнули маленько “пером”…

— Знаю я твое “маленько”! Сейчас позвоню в больницу — ты мне необходим живой-здоровый.

— Не нужно, товарищ полковник! Схожу на перевязку несколько раз — заживет. Кожу проткнули да ребро зацепили. Бывало похуже. Просто устал с дороги.

— А вот длительного отдыха предоставить тебе не могу. Извини. Рассказывай…

На следующий день полковник Шумко вызвал к себе Бикезина и Кравчука.

— Пришел ответ из Новороссийска на наш срочный запрос. Ознакомьтесь.

“…Сергач Мирон Степанович, год рождения 1923, уроженец города Конотопа, проживает по адресу: ул. Набережная, дом № 127, кв. 103. В Новороссийске с 1951 года, работает в баннопрачечном комбинате электриком… Был судим: статья 154 УК РСФСР (скупка валюты) в 1962 году”…

— Ну что, Алексей Иванович, как твое здоровье?

— Нормально, товарищ полковник.

— Будем считать, что я. тебе поверил… С вашей версией я ознакомился. Вполне логично. Фактов, правда, маловато, но уже кое-что просматривается. Пожалуй, нас держит только запрос на Гайворона. Я сегодня звонил в Москву, обещали в скором времени предоставить данные в полном объеме. Вот тогда и сможем расставить все по своим местам. Осталось последнее — Новороссийск…

— И способ, которым было совершено преступление.

— Правильно, Алексей Иванович, и способ… Этот гвоздь, пожалуй, можно выдернуть только при наличии исполнителя — медэксперты до сих пор в тупике.

— А если Новороссийск окажется пустым номером?

— Не будем загадывать наперед, капитан. Поедете вдвоем. Меня держите постоянно в курсе…

Вечером того же дня Бикезин и Кравчук сидели в салоне самолета, который летел в Новороссийск…

21

Море тихо плескалось о набережную, отталкивая гребешками волн мириады солнечных зайчиков, которые отражались на полированных штормами бетонных парапетах. Центральный городской пляж шевелился под ласковым летним солнцем узкой золотисто-бронзовой лентой, в плетении которой загорелые человеческие тела издали угадывались только благодаря разноцветным купальникам.

Неподалеку от пляжа, в пивном баре, выполненном в виде огромной деревянной бочки, толпились отдыхающие. Среди них томился и капитан Бикезин, стоя в самом конце длинной очереди. Изредка он посматривал через широко распахнутую входную дверь на Кравчука, который расположился в тени на скамейке неподалеку от пивбара и с явным удовольствием ел мороженое. Бикезин откровенно завидовал ему: ножевая рана, полученная во Львове от Збышека, не позволяла снять пиджак, пусть даже летний, из тонкого полотна, тогда как Кравчук мог себе разрешить приодеться в шорты и тенниску.

Краем глаза капитан наблюдал за столиком в дальнем конце пивбара. Там с доброй дюжиной наполненных кружек пристроился Мирон Сергач. На тонких кривых ногах, с огромным брюхом, которое выползаю поверх широкого ремня, пучеглазый, с мокрыми От пота косйцами ярко-рыжих волос, сквозь которые проглядывала шершавая лысина, Сергач был разительно похож на старого, медлительного моржа, особенно в тот момент, когда, осушив врастяжку кружку пива, снова неторопливо тянул свою волосатую лапищу за следующей. При этом в его круглых неподвижных глазах светились неземное блаженство и слегка туповатая простота.

Но иногда в них появлялся хищный, настороженный блеск, и тогда острые буравчики покалывали толпу, выискивая признаки еще неосознанной, неведомой опасности. В такие моменты рыхлый студень откормленного туловища напрягался, на короткой, толстенной шее собирались складки, и сквозь выгоревшую на солнце тенниску начинали проступать внушительного размера мышцы.

Успокоившись, Мирон не спеша приглаживал ладонью редкие волосы и опять принимался за пиво. Сила в его коротких пальцах-обрубках была необычайная — об этом капитана предупредили в первый же день, — Мирон шутя ломал подковы и на спор, под “пузырь”, гнул пятаки. И хитрости ему было не занимать: после первой отсидки за валютные операции он затаился, стараясь ничем не привлекать внимания милиции к своей особе. Какое-то время это ему удавалось, однако вскоре Мирон снова попал в поле зрения ОБХСС в связи со спекуляцией и скупкой барахла у иностранных моряков. Но теперь, умудренный лагерными нарами, Сергач, поднабравшись опыта, действовал очень скрытно, через подставных лиц, и что-либо доказать без наличия фактического материала следственные органы не могли.

Когда Бикезин приехал с новыми данными по делу Мирона Сергача, в УВД Новороссийска приняли решение оказывать ему и Кравчуку любую необходимую помощь. Для этого была создана специальная оперативная группа наблюдения — несколько оперативников находилось и здесь, в пивбаре. После уточнения некоторых деталей предстоящей операции решили понаблюдать за связями Мирона, потому что идти напролом не было смысла — “расколоть” Сергача до сих пор не удавалось никому…