Жестокая справедливость

Гуров огляделся по сторонам. Коттедж в свете фонарей являл собой недурно скомпонованное строение, чем-то напоминающее старинную барскую усадьбу. Между воротами и крыльцом дома со ступеньками широкой лестницы белого камня, ведущей к вестибюлю, простирался обширный двор, выстеленный мозаичной плиткой. В центре – какой же барский двор без этого? – устроен фонтан со всевозможными гипсовыми нудистами – амурами, купидонами, сиренами и наядами. Правда, в данный момент он бездействовал, но все равно смотрелся вполне импозантно. Левая сторона двора оформлена ландшафтным дизайнером под ставший чрезвычайно модным японский «сад камней». Правая – обычный сад с обычными фруктовыми деревьями; правда, с первого взгляда было видно, что сад ухоженный и над ним поработала рука опытного садовника.

– А за садом кто ухаживает? – оглянувшись, поинтересовался Лев.

– Из областного НИИ садоводства раз в неделю приезжает один аспирант. Спец – исключительный. А что? – Поправив фуражку, майор вопросительно посмотрел на Гурова.

– Ничего особенного… Просто понравилось, как оформлены деревья. Кстати, а сторожевые собаки здесь есть?

– Говорят, раньше были. Захарухин держал питбуля и двух ротвейлеров. Но месяца два назад произошла совершенно непонятная история. Представляете, без видимых причин питбуль внезапно накинулся на хозяина и вцепился клыками в голень. Хорошо, рядом стоял охранник, он тут же пса и пристрелил. А то неизвестно, чем бы все закончилось. Ну, Захарухин после этого собак враз возненавидел и приказал избавиться и от обоих ротвейлеров. Он даже больше двух недель лежал в больнице, пришлось делать операцию…

– Вот и не верь в знаки свыше… – оглядывая двор, флегматично заметил Крячко.

Как далее рассказал Цуканин, один из выведенных из строя охранников лежал за самым крупным из валунов «сада камней». К моменту появления домработницы он уже успел прийти в себя и ворочался на земле, крепко связанный синтетическим шнуром. Второй был примотан к стулу в гостиной. Рты у обоих были заклеены широкой лентой лейкопластыря. Самого хозяина дома обнаружили в спальне. Захарухин лежал на боку лицом вниз. Его правая рука была поджата под живот, левая откинута в сторону. Ноги полусогнуты, словно он куда-то бежал.

Слушая майора, Гуров внимательно осматривал двор, окна дома, верх бетонного ограждения. Затем все трое прошли через входную дверь в гостиную, где Лев со Стасом осмотрели стул, к которому был привязан охранник. Куски разрезанных домработницей веревок еще утром забрал с собой эксперт в качестве вещдоков.

Как следовало из показаний дежурившего здесь охранника, а также с учетом площади помещения, его обстановки и наличия дверей, скорее всего, неизвестный ориентировался достаточно уверенно, что могло говорить об одном – здесь он уже бывал. Его появления охранник сразу даже не заметил. Тот появился бесшумно, как тень, вынырнувшая из стены. А дальше… Все остальное произошло за долю секунды. Молниеносный удар ногой в голову секьюрити, затем в сплетение и по почкам, после чего для него наступила непроглядная тьма.

Примерно то же самое рассказывал и охранник, дежуривший у ворот. Неизвестный возник позади него словно привидение и негромко свистнул. Пока охранник, недоуменно обернувшись, лихорадочно пытался принять решение – то ли сразу стрелять, то ли вызвать на подмогу напарника, «ниндзя», не дожидаясь его реакции, нанес сокрушительный удар правой в челюсть. И все. Больше охранник ничего не помнил.

Осмотр спальни хотя и не дал каких-то ощутимых результатов, некоторые выводы сделать все же позволил. Посмотрев на очерченные мелом контуры человеческого тела, лежавшего на полу в луже крови, Гуров пришел к неожиданному выводу:

– Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что он как будто сам себя пырнул. Смотри, положение тела совсем не такое, какое могло бы быть после удара ножом в сердце. Если только уже после удара его дополнительно толкнули в бок.

– Но опять-таки! – уставившись в пол, хмыкнул Крячко. – Судя по тому, как по паркету растеклась кровь, падал он без каких-либо помех со стороны. И, обрати внимание: скорее всего, нож вошел в сердце, когда он уже лежал.

– Да, если придерживаться версии убийства, тогда придется признать, что его ударили в грудь ножом, но не на всю глубину, – потирая лоб кончиками пальцев, констатировал Гуров. – Скажем, острие ножа лишь слегка зацепило миокард.

– Возможно, потому, что он успел или отшатнуться, или уклониться? – подхватил эту мысль Станислав.

– Не исключено… Что дальше? Страх смерти, болевой шок, ноги подкашиваются, и он валится на пол, последним усилием пытаясь вырвать нож из груди. Но сил уже нет, он падает на рукоять ножа, лезвие пробивает сердце и… Финита ля комедиа.