Жестокая свадьба

— Вашему отцу стало плохо за рулем, Даниял Шамилевич, — сухим голосом ответила та, — острый коронарный синдром. Машина потеряла управление. К счастью, это не инфаркт, но мы опасались применять общую анестезию, пока не стабилизируются показатели. Если кардиолог даст добро, можно будет приступать к операции. Есть внутренние разрывы, их много, но главное, чтобы выдержало сердце. Вам нельзя садиться за руль, Шамиль Гурамович, — так же сухо обратилась Ольга к лежащему на каталке отцу Дана.

— Сергей, забери ее, — перебил Ольгу Аверин, который выглядел темнее тучи, — ей нельзя в операционную. Скажи, пусть меняют.

Дядя Сережа… Сергей… Сергей Викторович? Ведь так звали Волошина? А он что здесь делает? Даниял вспомнил суровых парней, дежурящих на входе в операционный блок, и понял, что отца охраняют местные силовики. Только зачем?

— Ты здесь не главврач и не заведующий отделением, так что хватит командовать, Аверин! — Ольга зашипела кошкой, и у Дана заскребло под лопатками.

Она всегда горой стояла за сестру, готова была со всем миром за нее воевать, вечно шипела на Данияла, как сейчас на Аверина. А ведь это он должен был делать, Дан, защищать свою жену и саму Ольгу. Все верно сказал отец, они оба не сдержали слова…

Ольга не была маленького роста, но рядом с высоким и широкоплечим Авериным выглядела хрупкой дюймовочкой. Накатило осознание того, какие испытания легли на плечи этой молодой женщины, тогда тоже еще девчонки. Станет ли она с ним вообще разговаривать? Теперь Дан очень сомневался.

Прибывший доктор Романов, как прочел на бейджике Дан, подключил портативный прибор. Ольга, глядя в монитор, удовлетворенно кивнула, и отца увезли в операционную. Даниял успел сжать ему руку.

— Я буду ждать здесь, папа. Я с тобой.

— Спасибо, сынок, — прошептал тот, и Дану показалось, отцу даже дышать стало легче, будто с груди сняли тяжелый груз.

— Оля, послушай, — Аверин дождался, пока закроются двери операционной и взял ее за плечи, — тебе нельзя оперировать. Ты должна успокоиться и отдохнуть, пускай тебя сменят.

Но та сердито оттолкнула его руки.

— Мне нужно готовиться к операции, так что прошу всех на выход. А тебя я не спрашиваю, Аверин. Я в порядке. Зато ты можешь катиться к черту. Или к Баграеву. Пусть заплатит тебе за работу, ты ведь за деньги к нему нанялся, верно? Не так, как у нас…

— Да, верно, — Аверин мрачно кивнул, — он нанял меня, чтобы я тебя нашел. И да, за деньги.

— Ты выполнил свою работу, а теперь не мешай мне делать мою. И можешь считать себя уволенным, — Ольга с трудом сдерживала ярость, вот только из-под нее проступало что-то еще, непонятное Дану, но что-то слишком болезненное, потому что глаза девушки были влажными.

— А меня не ты нанимала, — сказал Аверин вдруг, и Ольга отчего-то испуганно вскинулась на Данияла. Да-да, именно испуганно, это не могло быть ошибкой. — Значит, не тебе меня увольнять, милая.

И он так зловеще улыбнулся — скорее, оскалился, — что даже Дану стало не по себе.

* * *

— Так ты все это время знал? Знал и морочил мне голову? — первым не выдержал Даниял. — Вы оказывается добрые знакомые!

— Она моя девушка, — не глядя, ответил Аверин. — И я хер бы взялся за твое дело, Баграев, если бы ты не показал мне ее фото. Я ж не шизоид лезть в это ваше змеиное кодло. Ни за какие деньги.

— Ты не брал у меня деньги.

— Не переживай, возьму. Я не благотворительная организация. Как все прояснится, сразу возьму.

— Ольгу ты нашел, выходит, вторая часть контракта выполнена.

Аверин стоял у окна, сунув руки в карманы брюк. В ответ на слова Данияла он лишь небрежно повел плечом, давая понять, что тот услышан.

Они ждали в коридоре перед операционным блоком, куда их выставил персонал. Волошин сквозь зубы представился Даниялу очень сухо и официально, пообещал прислать сотрудника для составления протокола и удалился.

Ну конечно, не к лицу подполковнику самому заполнять бумажки. Зато с Авериным они распрощались как добрые приятели — неужто давние знакомые?

— Она не хочет со мной разговаривать? — негромко спросил Даниял.

Аверин снова неопределенно то ли пожал плечами, то ли просто размялся. Не хочет, значит…

— Что там произошло, Аверин? Тебя что, били? — Дан очень старался, чтобы вопрос прозвучал ровно. В конце концов, тот действительно полетел разбираться с его делом. Но почему это так возмутило отца?

— Кого, меня? — изумление Аверина было настолько неподдельным, что Дан почти поверил. — Кишка тонка. А вот из страны выпроводили, вежливо, правда, но выпроводили. И вот хер я еще в такое впрягусь. Ходишь как с закрытыми глазами, все будто воды в рот набрали, ничего не понять…

— Местные?

— Столичные.

— Ого!

Аверин закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он долго так стоял, не шевелясь, Дан даже решил, что тот уснул стоя. Вдруг он йог и может спать в любом положении? Но Аверин оказался не йог.