Жестокая тишина

Пандора ушла и направилась домой. Дома было темно. Машина Алека стояла в гараже. Пандора не могла понять, зачем сюда приехала. Ответ заключался в том, что ей больше некуда было ехать. Она и сама не знала, хочется ли ей вернуться в Санта-Монику. Все так запуталось. Эта записка на латыни. Серебряное платье. Черное белье. Встреча с Беверли и Джимбо.

И Уайлдмен. Почему он зарегистрировался, воспользовавшись именем Алекса?

Пандора не сразу вылезла из машины. Некоторое время сквозь ветровое стекло наблюдала за домом. Ей было страшно теперь идти туда. Он стал похож на дом из «фильма ужасов». Готический замок, полный кошмаров. Хотя машина Алека стояла в гараже, она была уверена, что Алека дома нет. Если Уайлдмен был прав, то он, одержимый безумием, ринулся в Санта-Монику.

Наконец Пандора вышла из машины. Ночной воздух дышал прохладой. Серебряное платье холодило кожу, как металл. Она подошла к входной двери, открывая сумочку, чтобы достать ключ, и нащупала пистолет. Пандора была рада, что у нее есть оружие.

В доме было холодно, как в гробнице. Она зажгла свет в гостиной. В комнате стало светлее, но не теплее. Пандора прошла на кухню и налила себе водки из холодильника. Холодный алкоголь согрел горло, обжег желудок. Через несколько минут она позвонит Полетт. Потягивая водку, Пандора думала об Алеке, о том, как ее беспокоило то, что он сильно выпивал. Она помнила, в какую ярость это его приводило, с каким трудом он сдерживался. Думая об этом, она чувствовала, как ее бьет дрожь. В стакане звякали кубики льда. Вся эта история была какой-то фантасмагорией. Осуществлением пророчества. Пандоре казалось, что семена этой жестокости были посеяны еще давно, когда все было хорошо и спокойно.

Хэммонд сознавал, что Уайлдмен, когда вернется, не найдет внизу ключ. Тогда он решит, что в комнате Пандора. Значит, он постучит. Хэммонду придется открыть дверь. Это было бы не очень хорошо. Он хотел свалить Уайлдмена одним ударом и уже присмотрел для этой цели бронзовый стержень настольной лампы. Но будет весьма трудно открывать дверь одной рукой и наносить удар другой. Нужно все продумать заранее. Хэммонд выскочил из комнаты, оставив ее незакрытой, и быстро спустился вниз. Он молил только Бога, чтобы Уайлдмена там не было. Хэммонду повезло. Он положил ключ на стойку администратора. Портье куда-то отлучился. Затем Хэммонд быстро вернулся в номер и закрыл дверь.

Хэммонд решил встать позади двери в полной темноте. Он представлял, как войдет Уайлдмен, как протянет руку к выключателю. И вот тут-то он его и пристукнет. Хэммонд надеялся только, что Доры с ним не будет, хотя в данных обстоятельствах это было бы вполне естественно. Ему не хотелось убивать Уайлдмена на глазах у Доры. Хотя, может быть, не плохо, что на глазах у этой суки умрет ее любовник. Но по практическим соображениям Хэммонд не хотел иметь ее свидетельницей. Она может выкинуть какую-нибудь глупость, например, пойти в полицию, а закон здесь совершенно ни при чем. Это естественная справедливость. Отношения двух мужчин. Именно так все и решалось, когда вообще не было полиции.

А что будет, если Дора придет первой и одна? Тогда он свяжет ее, заткнет ей рот, как затыкали ему, и положит в ванну. Ей это пойдет на пользу, учитывая, что она, очевидно, думает, что может вести себя, как прежде, изображая идеальную жену и одновременно трахаясь до посинения на стороне. Хэммонд решил, что она поехала навестить Полетт, туда, где она прячется, возможно, у Балфуров или у этой дурочки Беверли.

Сидя в ожидании на краю кровати, Хэммонд совершенно успокоился. Может быть, стоит наполнить ванну? Чтобы потом не терять на это время. Он вздрогнул, услышав стук в дверь.

– Гостиничная служба.

Голос был мужской. Официант, может быть? Но он же ничего не заказывал. Хэммонд решил не отвечать. Он не хотел, чтобы его здесь видели, особенно в этой комнате.

– Гостиничная служба. – Опять этот голос. Черт! Интересно, у официантов есть ключ? Он не должен войти и увидеть его здесь. Надо что-то сказать.

– Оставьте в коридоре.

Хэммонд ждал, что последует дальше последовало то, чего он опасался больше всего. Послышался звук ключа, поворачиваемого в замке. Хэммонд спрятался за дверью. Он не был идиотом, он понимал, что это может быть хитрый трюк Уайлдмена. Вполне возможно, что это никакая не гостиничная служба.

Дверь отворилась. Она открывалась все шире и шире. Эта дверь прижала его к стене. Хэммонд почувствовал страх, когда дверь стала на него давить. Бронзовое оружие стукнулось о давившую на него дверь. Нужно было что-то делать, и он резко толкнул дверь.

Она поддалась лишь на пару сантиметров: Уайлдмен придерживал ее ногой. Дверь не шелохнулась. Хэммонд изо всей силы навалился на нее. Уайлдмен быстро убрал ногу, и Хэммонд полетел вперед. Уайлдмен ухватился за дверь и сильно ударил ею Хэммонда. Он бил и бил его дверью. Хэммонд закричал от боли, когда дверь ударила его по скуле, однако лампу из рук он не выпускал.