Жестокая жара

Еще раз повторяю, что никаких предпочтений у меня нет, но, если бы они и существовали, я придерживался бы их по одной простой причине. Когда я приступаю к делу — то есть сломя голову несусь вперед, пытаясь укротить свой роман, бьющий копытами, словно необъезженная лошадь, эти маленькие ритуалы являются тем единственным, что я в состоянии контролировать. Создание детектива в чем-то напоминает поездку в Атлантик-Сити.[150]Несмотря на то что ты там уже бывал, все равно никогда не можешь предсказать заранее, что с тобой произойдет. Ты не спишь сутками, пробуешь разные безумные штучки, о которых в другом месте и подумать бы не решился, и в конце концов остаешься ни с чем. А, и еще весь этот сногсшибательный секс оказывается сплошной выдумкой.

Единственный способ пережить это стихийное бедствие — визит в Атлантик-Сити или написание романа — никогда не заниматься этим в одиночестве, и я обзавелся компанией, которая заставила бы парней из «Мальчишника в Вегасе» покраснеть от стыда. Все начинается и заканчивается детективом Кейт Беккет, которая продемонстрировала мне, что встреча с женщиной-полицейским — настоящая удача. Кроме того, у нее имеется небольшой опыт пробуждения в одной комнате с бенгальским тигром.[151]Ее коллеги из Двенадцатого участка, Хавьер Эспозито и Кевин Райан, знают кое-что об Атлантик-Сити, и я испытываю к ним поистине братские чувства. Эти «братья» запустили мне петарду в окно, когда я сидел в уличном туалете, но лучше такие родственники, чем вовсе никаких. Также хочу выразить благодарность капитану Виктории Гейтс, которая позволила мне находиться в участке несмотря на то, что считает меня сопливым несовершеннолетним правонарушителем (каковым я и являюсь на самом деле).

Доктор Пэриш оказалась терпеливым патологоанатомом: ежеминутно поднимая глаза к потолку, она тем не менее без возражений сносила мои кладбищенские каламбуры, черный юмор и бурное веселье. Кроме того, мне очень повезло: совершенно случайно я обнаружил, что Лэни поет блюз.

Моя мама, Марта, на личном примере научила меня, как нужно нарываться на неприятности — то есть элегантно; а моя дочь Алексис показала мне, что кому-то в нашей семье все-таки нужно быть взрослым. Благодарение Богу, эта роль выпала не мне.

Натан,[152]Стана,[153]Шеймус,[154]Джон,[155]Молли,[156]Сьюзан,[157]Тамала[158]и Пенни[159]дарят людям жизнь, истину, любовь, день и ночь. Интересно, как это у них так легко получается?

Команда из Клинтон-билдинг[160]знает меня лучше меня самого, и эти искренние строки, написанные ручкой «Монблан», — признательность за фантазию, веру и остывшую еду из кафе.

Благодаря Терри Эдде Миллер[161]мне никогда не нужно гадать, кто это рядом со мной, или волноваться из-за того, что происходит за спиной. Пусть все наши дальнейшие путешествия будут также напоминать сафари.

Дженнифер Аллен[162]все еще заставляет меня падать без чувств, а потом подхватывает, чтобы я не стукнулся головой об пол. Так всегда было, есть и будет.

Благодарю Гретхен Янг,[163]своего редактора. Один бросок костей, и вот мы снова за игорным столом, слушаем бешеный стук собственных сердец и игнорируем наличие бара. Спасибо Гретхен и всем сотрудникам издательства «Hyperion», включая Эллисон Рудольф. Я также бесконечно благодарен за заботу и поддержку Мелиссе Харлинг-Валенди[164]и команде канала ABC.

Выражаю признательность Слоану Гаррису, моему литературному агенту в ICM.[165]После всех этих лет, когда он не переставал верить в меня и руководил мной с такой добротой и любовью, я понял, что я самый везучий в мире писатель.

Где бы я ни был — в Вегасе, в Атлантик-Сити или за зеленым сукном в некой квартире в Трайбеке, я бесконечно благодарен Коннелли, Лихэйну, Паттерсону и преждевременно покинувшему нас Каннеллу[166]за то, что помогают мне не позабыть навыки игры в покер.

Мой друг Элтон Браун научил меня кипятить воду, а Эллен Боракове из офиса судмедэкспертизы показала, как дышать ртом, чтобы обмануть обоняние. Благодаря им обоим у меня улучшился аппетит.

А Эндрю…[167]Что сказать, чтобы нарисовать правдивую картину? Я начал как поклонник, затем стал коллегой, а теперь с гордостью могу называть его другом. Эндрю — лучший, потому что обладает не только талантом. У него есть смелость. Этот человек не боится идти на риск и удваивать ставки. И я подозреваю, что он, как и его коллега Том,[168]искренне предан своему другу.

Идем дальше, ребята.

Р. К.

Нью-Йорк, июнь 2012