Жестокие ангелы

— Он твой друг и нянчится с ними. Ты можешь приблизиться к ним гораздо больше, чем любой из нас. — Его ухмылка стала абсолютно беспощадной.

Эмилия присела, слыша звук собственного тяжёлого дыхания, чувствуя удары собственного сердца. Она слышала, что предлагал Пьята. Видела картину, которую он рисовал, и картина эта была прекрасна, особенно если добавить к ней кое-какие собственные детали.

Но Эмилия была дочерью Обливиона, и существовали правила, которые она усвоила навсегда. Бегая по тоннелям, она поняла, что самое лучшее — обладать тем, чего желает кто-то другой. Это даёт власть, и это — способ заставить его платить.

Но она также поняла, что самое худшее — обладать тем, что желает кто-то другой. За это могут убить.

Эмилия взглянула на Пьяту и увидела его в совершенно новом свете.

— Я в деле, — произнесла она.

Глава 9 ТЕРЕЗА

Путешествие в систему Эразмус было ничем не хуже всех остальных. Подобно всяким длительным лечебным процедурам, космическое путешествие, по сути своей, утомительно. Его конечный пункт может быть местом удивительным, даже повергающим в трепет, но перелёт сам по себе предполагает заключение в своего рода консервной банке, долгое время стремительно падающей в безвоздушном пространстве.

В нашем случае консервные банки были просторными и обустроенными таким образом, чтобы в них могли комфортно себя чувствовать даже скучающие или нервные пассажиры. Перегрузки от ускорения были минимальными, и мы располагали достаточным временем, чтобы адаптироваться к более слабой гравитации там, куда направлялись. Тот факт, что с нами летело такое количество персонала, позволял с лёгкостью найти собеседника или завести знакомство, так что не надо было, скрывая беспокойство, развлекать себя какой-нибудь виртуальной игрушкой или проводить слишком много времени с парой одних и тех же людей.

Я пребывала в расстроенных чувствах по той причине, что дождалась отъезда и лишь потом, наконец, отправила послание Дэвиду. Оно было коротким. «Я вернусь, обещаю». Это всё, на что меня хватило.

Когда-то часть процесса, протекающая быстрее скорости света, контролировалась массивными вратами. Корабль мог оказаться где угодно, но возвращался только в исходную точку, из которой стартовал, если там имелись врата, через которые он мог проскочить обратно. Это подразумевало, что в ближайших к ним мирах царило оживлённое движение и денег было немало.

Джаспер и Фелиция Эразмус построили свою маленькую империю вокруг системы таких врат. Но империя пришла в упадок, что объясняется основополагающим фактом — человеческие существа никогда не могут достаточно хорошо чувствовать себя в полном одиночестве. Понимание этого стало первым шагом на пути к улучшению ситуации. Были открыты новые источники энергии, и её расход сократился. Гиперпространственный двигатель стал реальностью, и необходимость в существовании системы врат и миров с шлюзовыми портами просто отпала.

Помимо комфортной окружающей обстановки и позволявших скоротать путешествие развлечений, у меня было более чем слишком много времени, чтобы поразмышлять над своим прошлым, и подумать об очень неофициальной встрече с Мисао.

Я возвращалась с пробежки, слегка вспотевшая, тяжело дыша. В воздушное пространство Чикаго незаметно вторгалась весна, и я отправилась посмотреть, как ломается лёд на озере. Сначала я не узнала человека, который, стоя у входа в сад Палмер-Хаус, обернулся в мою сторону. На какую-то долю секунды мной даже овладела нелепая надежда на то, что это мог быть Дэвид, но, когда я увидела, кто это был на самом деле, я резко остановилась и не могла проронить ни слова.

— Пойдём со мной, — сказал Мисао.

Я послушалась, поражённая, чтобы поступить как-то иначе. Я пошла рядом с ним, и он повернул на запад, вверх по аллее на Оуэнс-стрит.

Казалось, у него на уме не было ничего особенного, никакой тайной цели. Мы просто брели сквозь навевавший прохладу ветер навстречу величественному розово-золотому закату. С одной стороны пробежало несколько ребятишек. Я поёжилась — кожа похолодела и стала покрываться мурашками. Хотелось, чтобы он предложил вернуться в Палмер-Хаус или хотя бы сказал, что же, чёрт побери, происходит. На Мисао было только тонкое, лёгкое пальто, но казалось, что он не чувствует холода. Он просто шёл размеренным шагом, устремив взгляд вперёд.

Мы добрались до эскалатора, ведущего к станции электропоездов. Я остановилась довольно неуклюже.

— Думаю, это ваш выход, — сказала я, сделав жест рукой в сторону ползущих вверх ступеней.

Мисао повернулся ко мне лицом, и я увидела, как резко и пронзительно смотрят его зелёные глаза.

— Ситуация очень тяжёлая, Тереза, — мягко произнёс он. — Не только из-за горячей точки. Дела обстоят хуже некуда. Если бы я мог, остановил бы вас, оставил здесь. Просто я хотел, чтобы ты это знала.

Мне нечего было ответить. Я не узнавала этого стоявшего передо мной разгневанного и бессильного перед обстоятельствами человека.

— Мы что-то упустили и до сих пор упускаем, — продолжал он. — Вы отправляетесь вслепую, и я ничего не могу с этим поделать.