Жестокие ангелы

Я отступил, а она нацелила своё стреляющее эпоксидным клеем оружие на дверные швы и выстрелила, заклеив дверь. Потом в довершение она сломала прикладом панель доступа. Сила удара была такой, что она взмыла над полом. Фейерверк искр и вспышка красных огоньков.

Я предоставил это ей, а сам обратился к гиперпространственному двигателю. Он был до смешного мал: металлический корпус неправильной формы, сплошные кнопки, трубки и выступы. Металлические трубы разветвлялись и вмуровывались в потолок и в палубное покрытие.

Каждый ГПД-корабль был наделён функцией спасательного средства, а панель доступа позволяла активизировать и точно регулировать её. Если с кораблём было что-то не так, скажем, если по его корпусу ударили из пушки, двигательный отсек превращался в спасательный шлюп. Двигатель создавал возможность перехода: модуль возвращался обратно в прежнее место.

Я ввёл стандартные аварийные коды быстро, как только мог. Когда на экране появились данные, я выругался.

— Проблема? — спокойно спросила Тереза.

— Они уничтожили программу. Не уверен, что спасательная функция сохранилась.

В стенах были аварийные ниши, и Эмилия уже устроилась в одной из них. Вокруг лодыжек Сири были затянуты ремешки, но защитную маску и ремни безопасности она ещё не натянула. Её оружие было нацелено на дверь, но дуло колебалось и подрагивало, а лицо Сири позеленело.

Дверь скрипнула: реакция гидравлики на эпоксидный замок. Я принудил свои пальцы с неистовой скоростью перебирать клавиши, чтобы по фрагментам восстановить код.

Дверь скрипнула снова.

— Так, всё это обещает быть интересным. — Тереза расположилась как раз перед дверью, поднимая оружие. Она не могла убить даже для того, чтобы спасти собственную жизнь, но собиралась встать между нами и тем, чем бы оно ни было, что готово было прорваться через эту дверь.

Я оглянулся на экран гиперпространственного двигателя. Я не мог думать ни о её действиях, ни о скрипнувшей двери, ни об Эмилии. Мне надо было отыскать фрагменты и крупицы функционального назначения, которые Капа оставил после себя. Я должен был связать их вместе, используя полузабытый язык из тех недолгих времён, когда я сам управлял ГПД-кораблём.

И должен был сделать это немедленно.

Дверь поддалась. Эпоксидный клей дал трещину. Тереза замерла, держа оружие наготове.

Я нашёл последнее звено, объединившее две команды вместе:

— Готово!

Тереза повернулась и одним прыжком оказалась в центре отсека. Я вылетел, как пуля, вслед за ней, ударившись о замок на внутренней двери. Тереза устроилась в своей спасательной капсуле, и только потом её руки начали так сильно дрожать, что она никак не могла справиться с пряжками. Я тоже спрятался, пристегнулся и опустил герметичную крышку. Перед тем как я проскользнул внутрь и защёлкнул пряжки, наши взгляды на мгновение пересеклись. Я схватил защитную маску, загерметизировался и нажал на красную кнопку.

Всё вокруг зашаталось, рухнуло, снова всплыло. Гравитация пропала, и я начал падать… падать.

Падать.

Не падать.

Парить.

Я то и дело кувыркался, а надо мной, в одном из иллюминаторов, вращался оранжево-красный газовый гигант Ризетри. Потом он пропал — осталась лишь чернота — и вдруг всплыл снова.

Мы выбрались из ловушки и оказались в яме.

Потому что мы находились на борту корабля, полёт которого не был санкционирован. Корабля, стремительно проносившегося сквозь систему Эразмус.

— Пожалуйста, только бы работала двусторонняя связь, — пробормотал я.

Долей секунды позже раздался предупреждающий голос:

— Лётный контроль системы Эразмус — неопознанному кораблю. Идентифицируйте себя и всех членов экипажа, сообщите цель перелёта, или вам предъявят обвинение в его незаконности.

— Капитан Амеранд Жиро, служба безопасности Эразмуса.

Я быстро, не останавливаясь, произнёс свой идентификационный код, молясь о том, что назвал им код, полученный в этом месяце, а не в прошлом. В таком случае они могли просто… нет, мы сбежали от тех идиотов не для того, чтобы нас подстрелил Лётный контроль.

От тех идиотов. Капа… Спланировал и пытался осуществить похищение новых праведниц, а сейчас находится посреди неизвестности в стандартном, старом, напичканном подслушивающей аппаратурой корабле, на палубе которого распластались мёртвые тела Кешема и Леды.

— Жиро? Что произошло? — произнёс голос на другом конце. Кровь так громко шумела в ушах, что я с трудом узнал его.

— Колдер? — спросил я, изо всех сил надеясь, что не ошибся. Колдер был неплохим парнем. Ещё одним, кто не мог поднять головы. Как и я. — Ты?

Но ответившим был не Колдер. Голос принадлежал незнакомцу. Холодный, отрывистый, почти механический.

— Вы идентифицированы, капитан Жиро. Запрашиваю коды для вашего экипажа и корабля.

— У меня нет идентификационного кода корабля! Мы — всего лишь жалкая группа людей! Нам срочно нужна помощь!

— Запрашиваю идентификацию, — ответил голос с ничуть не изменившейся интонацией.

— Доктор Эмилия Варус, Луна-2, — вмешалась Эмилия и быстро, без запинки произнесла свой код.

Пауза. Затем голос сообщил:

— Я получил подтверждение. Это ваш экипаж?