Жестокие игры

Джек молча направился к лестнице, которая вела в квартиру Роя. В своей спальне он нагнулся, чтобы достать из нижнего ящика чистую рубашку, как вдруг прямо над ним взорвалось окно.

Джек упал на ковер. Руки его были изрезаны осколками стекла, сердце бешено билось в груди.

Потом он почувствовал запах дыма. На ковре лежал кирпич. От газеты, в которую он был завернут, уже занялась комната.

— Пожар, — прохрипел Джек, а после поднял голову и закричал: — Пожар!

Первой в комнату вбежала Эдди с огнетушителем, который обычно висел рядом с печью, и принялась заливать пеной огонь и ноги Джека. Когда он пришел в себя, в спальне уже были Рой с Делайлой.

— Что, черт побери, ты опять сделал?

Эдди сунула руку в пену и вытащила кирпич, обмотанный веревкой и остатками газеты.

— Джек не виноват. Кто-то другой постарался.

— Надо бы позвонить Чарли Сакстону, — заметила Делайла.

— И что это даст?! — отрезал Джек. — Если бы я не зашел, если бы мы были в закусочной и такое случилось, все бы сгорело.

Он вытащил из ящика джинсы, кое-какое белье, футболки.

— Что ты делаешь? — удивилась Эдди.

— Уезжаю. Меня не будет здесь, пока все не утихнет. Это опасно.

— И куда ты собрался?

— Пока не знаю.

Эдди шагнула вперед. Эти футболки и джинсы были самыми красивыми вещами, которые она видела, просто потому, что они принадлежали Джеку. Она представила, как открывает шкаф и видит там вещи Джека рядом со своими собственными.

— Переезжай ко мне, — предложила она, хотя на самом деле ей хотелось сказать: «Вот мое сердце — владей».

Их взгляды встретились. Казалось, они забыли, что не одни в комнате.

— Я не стану подвергать опасности еще и тебя, Эдди.

— Никто не догадается. Я последняя в этом городишке, от кого ожидают, что…

Джек усмехнулся уголком рта.

— Что ты заведешь любовника?

— Будь я проклята! — прошептала Делайла.

Они обернулись, внезапно осознав, что здесь есть еще кто-то.

— Если ты скажешь хоть словечко, — пригрозила Эдди, — я…

Делайла сделала вид, что запирает рот на замок и выбрасывает ключ, а потом потащила Роя за собой вниз, в кухню.

Джек, сжимая в руке носки, шагнул к Эдди.

— Не обязательно, чтобы… ну, ты понимаешь… Я мог бы лечь на диване.

— Я знаю.

— Ты поступаешь так ради отца? — негромко спросил он. — Или ради меня?

Она прижала к себе пустой огнетушитель, словно ребенка.

— Я поступаю так ради себя, — ответила она.

Джиллиан было пять лет, когда она первый раз увидела, как производят лекарство — аспирин — и делают его, не поверите, из дерева.

— Салициловая кислота, — объяснил отец. — Ее получают из ивовой коры. Именно поэтому индейцы раньше заваривали чай из коры ивы, чтобы унять жар.

Разумеется, лаборатория ее отца являлась самой большой и впечатляющей частью «Дункан фармасьютикалз», где трудились все возможные кандидаты наук, способные создавать синтетические вещества, используемые для лечения. Ей нравилось бродить по лаборатории — в ней витал запах научных экспериментов и сидели эти несчастные крысы и кролики, у которых пульсировали опухоли или которые лишились шерсти от введенных лекарств. Джиллиан знала, что именно здесь отец предпочитает проводить львиную долю своего времени.

— Папа! — позвала она.

Она надела белый халат, защитные очки и перчатки — обязательные атрибуты в научно-исследовательской лаборатории. Сегодня здесь стояла тишина и сидели двое заучек — парней, которые получили диплом магистра, но еще не защитили диссертацию. Когда Джиллиан вошла, они подняли головы, однако совершенно не удивились: многие знали ее в лицо.

Она обнаружила отца — и большую часть сотрудников — в глубине лаборатории, рядом с этими мерзкими животными. Отец Джилли нес колбу с чем-то напоминающим волосатую белую морковь. Казалось, он, как и все остальные, затаил дыхание. Джилли проследила за его взглядом, прикованным к газохроматографу, к его капиллярной трубке, в которой находилось тестируемое вещество. Бах! — вспышка света спектрофотометра попала в заключенный в трубке газ. Лаборант нетерпеливо вытащил из принтера результаты — диаграмму с пиками и впадинами, которые четко отмечали, что находится внутри тонкой стеклянной нити. Он передал распечатку отцу Джилли, который несколько томительных минут сравнивал ее с таблицей из химической лаборатории.

— Дамы и господа! — произнес наконец Амос, не в силах сдержать улыбку. — Натуральный атропин!

Раздались победные крики. Амос похлопал лаборанта по плечу.

— Отличная работа, Артур. Посмотрим, сможешь ли ты выделить одну сотую грамма на желатиновый диск. — Когда все разошлись, он подошел к дочери. — Чем обязан такому сюрпризу?

— Просто проходила мимо, — рассеянно ответила Джиллиан. — Вы изобрели новое лекарство?

— Нет. Невероятно старое, — ответил Амос, выводя дочь из лаборатории. — Пытаемся прорваться на гомеопатический рынок — возвращаемся назад к природе, чтобы найти ресурсы, которые имитируем в своей лаборатории. Опыт с атропином удался. Ты обратила внимание на тот газ? Даже столь небольшое количество может дать десять тысяч доз.