Жестокие игры

Он повесил трубку и принялся перебирать перетянутую резинкой стопку карточек, которые хранил в верхнем ящике стола — карточки нескольких адвокатов, занимающихся частной практикой, которым он время от времени звонил, если из конторы государственных защитников никого прислать не могли. Наконец в глаза ему бросилось одно имя.

— А вот и он!

Берни улыбнулся и снял трубку телефона.

Услышав грохот в третий раз, Джордан поставил чашку с кофе и пошел посмотреть, что происходит. Он передвигался по коридору, словно гончая, взявшая след, пока не обнаружил источник звука — за закрытой дверью спальни Томаса. Что было вдвойне удивительно, потому что Томас два часа назад ушел в школу.

Снова грохот. А потом:

— Черт!

Джордан распахнул дверь и увидел Селену, лежащую на ковре, застеленном газетами. На ней была безрукавка и его шорты. На ее шоколадной коже виднелось несколько голубых полосок, а валик для покраски валялся чуть поодаль в луже синей краски.

— Как ты ни старалась, но… потерпела неудачу, — заметил Джордан.

Селена прищурилась.

— Если я брошу кистью, ты уйдешь?

Он шагнул в комнату.

— Даже не подумаю, пока не узнаю, зачем ты красишь потолок… — Он замолчал, пытаясь прочесть надпись на стоящей в стороне банке с краской. — …в небесно-голубой цвет.

— А почему этого не сделал ты? — Она обвела рукой комнату. — Ради всего святого, Джордан! Парню уже пятнадцать. И ты полагаешь, для него подходит пурпурный потолок и обои с кроликами?

Джордан посмотрел на комнату сына новыми глазами. До того как они купили дом, она принадлежала девочке. Вот уже год, как Джордан пообещал Томасу, что они вместе сделают здесь ремонт. Он взглянул на свои спортивные штаны и рубашку. «Ничего, не жалко». Потом подошел ближе и взял валик.

— По крайней мере, я знаю, как залезать на лестницу. Черт, из-за грохота казалось, что здесь проходит мировой чемпионат по футболу.

— К твоему сведению, я прекрасно стояла на лестнице, — нахмурилась Селена. — Это валик постоянно норовил выскользнуть из рук.

Джордан смотрел на глянцевый голубой прямоугольник на потолке.

— Казалось бы, такой амазонке, как ты, и лестница ни к чему.

Селена встала и подняла ванночку с краской повыше, чтобы Джордану не пришлось спускаться.

— Очень смешно.

— Сарказм — одна из множества услуг, которые мы готовы вам предложить. — Джордан взглянул на Селену. — Но почему голубой?

— Он успокаивает. Ты пропустил целый квадрат. Видишь? Джордан присмотрелся.

— А по мне — так отлично.

— Потому что ты слепой, как крот.

Селена ухватилась за лестницу и стала подниматься. Он слегка отстранился, давая ей возможность пролезть у него под рукой. Она ткнула пальцем в место, где было покрашено небрежно.

— Вот здесь.

Но Джордан ее не слышал. Он вдыхал аромат ее кожи, ощущал жар ее тела. Он закрыл глаза, чуть подвинулся и слегка наклонился к ней.

— Я не слепой, Селена, — пробормотал он.

Они так и остались стоять, прижавшись друг к другу. И только когда Джордан попытался ее поцеловать, Селена отвернулась.

— Джордан, — прошептала она, — лучше не надо.

— На этот раз все будет по-другому. Я изменился.

Она улыбнулась.

— Эрекция не является свидетельством того, что человек изменился.

Он открыл было рот, чтобы возразить, но не успел — зазвонил телефон. Если он попытается спуститься по лестнице, упадет и Селена, и валик. Поэтому Джордан просто спрыгнул, промчался по коридору и схватил лежавший в гостиной радиотелефон.

Спустя минуту он снова показался на пороге спальни Томаса. Селена по-прежнему стояла на лестнице и красила потолок. Она обернулась. Ее взгляд был холоден, как будто искры, пробежавшей между ними, никогда и не было.

— Пожалуйста, обрадуй меня, что звонил тот идиот механик и сказал, что моя машина готова.

— Звонил Берни Дэвидсон, секретарь суда, — задумчиво сообщил Джордан. — По-видимому, я снова в игре.

Он повернулся к Селене. В его глазах читался немой вопрос.

— Можешь на меня рассчитывать, — сказала она и спустилась к нему.

Как и всем жителям Сейлем-Фоллз старше восьми лет, Джордану было известно, что однажды Джека Сент-Брайда уже обвиняли в сексуальных домогательствах. И то, что теперь его обвиняют в изнасиловании, не сулило ничего хорошего. Одно можно было сказать с уверенностью: с судимостью за спиной ни о каком залоге и речи быть не могло. Что на самом деле Джордана вполне устраивало, потому что сидящий за решеткой не может попасть в еще большие неприятности.

Когда он приехал в контору окружного прокурора в Оссиппи, у него волосы были еще мокрыми после душа. Джордан понимал: главное сейчас — собрать как можно больше информации. И побыстрее. Дело об изнасиловании выиграть трудно, и чем больше он узнает, тем тверже будет стоять на ногах.

Он ждал, пока секретарь звонил Мэтту Гулигану. Помощников окружного прокурора Джордан не любил по определению. А этот был слишком самонадеян, и если уж Джордан это почувствовал — это о многом говорит. Он не мог решить, что его злит больше — непоколебимость молодого обвинителя или тот факт, что он даже не начал лысеть.

Улыбающийся Мэтт появился из-за угла.

— Он воскрес!