Жестокие игры

— А-а! — Виктор Ильич раздраженно отодвинул газету. — Чего уж, понимаешь. Все и так... Чего думаешь по этому? — он кивнул на газеты.

Углов надул щеки, глубокомысленно проговорил:

— Трудно пока сказать... Никак не могу взять в толк — зачем это им все нужно?

— Это — кому?

— Американцам.

— Так ты считаешь, что это они того?

— А кто же?! — очень удивился Углов этому вопросу. Ему, лично, уже все давно было ясно. — Ведь утечка произошла у них.

Сосновский внимательно посмотрел на своего пресс-секретаря. Дурак какой! В трех деревьях ага... Никто ничего. Когда же все это... Когда все кончится. Кругом один. Устал.

— Ты иди давай, ступай, — отмахнулся он от Углова. — Иди... Я один тут, ага.

Углов вышел. Сосновский вскочил из-за стола и принялся бегать по кабинету. Так ему лучше ага... Лучше думалось. Прочтя статью, он сразу понял, что ни того все это... Не просто так. Кто-то начал с ним эту... Борьбу начал. И это не там... Зачем им. Это — здесь. Кто-то из политиков? Нет. Те лишь умеют, как этот вот дурак... Надувать щеки умеют. Нет, это кто-то из своих кто-то... Кто? Веселовский? Нет, жиковат. Не осмелиться. Этот по мелочи... Плюнуть ему вслед или анекдот там про него... А на крупное не способен. Калинин? Этот давно на него зуб. Но трусоват. Да и калибр ни тот... Неужто Потаев? Этот подходит. По всем статьям ага. Но почему? Был у них конфликт по нефти, но так — несущественный. И все же, кроме него, больше ни того... больше некому. Это серьезно. Да, но как он того... Как узнал? Да ещё ксерокопия ага... Значит, кто-то доступ к договору? Без людей Танина никак нельзя... Кто-то работает на Потаева. Кто?

Виктор Петрович вышел в приемную и сказал референту срочно вызвать к нему начальника отдела службы безопасности Алика Варданяна.

В ожидании Варданяна он сделал ещё несколько кругов по кабинету. Еще как следует того... Все сходилось. Это мог быть только Потаев. Серьезный, ага... противник. Но ничего. Это ничего. Он, Сосновский, и не с такими... Надо этому подполковнику компромат... Обязательно надо. Пусть займутся. А то совсем того... Обнаглел совсем.

Дверь тихо и медленно приоткрылась и в кабинет незаметно, бочком проник Варданян, застыл у порога в почтительной позе, чуть слышно спросил:

— Вызывали, Виктор Ильич?

Сосновский незаметил появления шефа службы безопасности и невольно вздрогнул от неожиданности.

— А? Ну, да... Прходи... Чего уж. Садись. — Подошел к столу, машинально передвинул на нем все предметы, взял газету «Вашингтон пост», протянул Варданяну. — Вот. Почитай.

Тот взял газету, сел и смущенно проговорил:

— Вы ведь знаете, Виктор Ильич, что я английским не настолько, чтобы газеты читать.

— Ах, да. Забыл... Плохо. Сейчас, если кто чего, то английский обязательно... Должен обязательно знать ага... Потаева знаешь?

— Кто ж его не знает, Виктор Ильич.

— Это конечно... Ты должен срочно... Кто из людей Танина того... встречался с ним в последнее время.

— С Потаевым? — решил уточнить Варданян.

— Ну да... С кем же еще. Кто встречался и о чем шел разговор. Понял?

— Хорошо, Виктор Ильич. Разрешите идти?

— Подожди. Узнай также кто из людей Потаева того...выходил на людей Танина... У Потаева, надеюсь, есть эти... Как их? Агенты. Есть твои агенты?

— Есть. Но так — мелкая сошка. Могут ничего и не знать.

— А вот этого я слышать ни того... Не хочу слышать. Что б через два дня здесь, — Сосновский похлопал по столу, — вся информация. Иначе плохо... Плохо тебе иначе будет. Ступай давай. И что б кровь из носу ага.

После ухода Варданяна Виктор Ильич позвонил генералу ФСБ Крамаренко.

— Алло! Слушаю! — услышал он в трубке барственный баритон. Чего-чего, а это... Как его? Самомнения. Чего-чего, а сомомнения у генерала хоть того... отбавляй. Ага. Как этот... Как его? Глупый такой. Птица... Забыл. Ну. не важно. Как этот самый. Одна внешность ага. А сам — дурак-дураком.

— Здравствуй ага... Ты что-то совсем того... Я уже стал, понимаешь. — Почувствовав опасность, мысли в голове Виктора Ильича забегали ещё быстрее, чем прежде. Слова совсем перестали за ними поспевать. Потому получалась не речь — а сплошная тарабарщина. Но Крамаренко уже изучил манеру разговора олигарха и мог даже из тех скудных слов понять, что тот хечет сказать. Голос генерала в один миг потерял свое барственное звучание, стал елейным, заискивающим.

— Здравствуйте, Виктор Ильич! Очень рад вас слышать. Как раз сегодня собирался напроситься к вам на аудиенцию.

— Это потом... Ты вот что мне... У тебя в Америке есть... Как их?... Есть?

Генерал обеспокоенно закашлял.

— Это не совсем телефонный разговор, Виктор Ильич.

— Плевать ага... Скажи — есть?

— Ну, кое-кто в торговых представительствах и ещё кое-где.

— Это ага... Хорошо это. Дай им... Чтобы узнали — кто информацию... Понял?

— Какую информацию, Виктор Ильич? О чем?

— Ах, да... Про Танина... Его фирму... Газетчикам. В «Вашнгтон пост» и... Как ее? «Нью-Йорк таймс».

— Хорошо. Я попробую, Виктор Ильич.

— Ага... Попробуй. Обязательно... А как там того... Остальное как?

— Все хорошо. Можно сказать, — замечательно. Скоро все будет готово.