Жестокие игры в академии драконов. Часть 2

– Так и есть, – кивнул Ноа. – Я знал вас обеих до того момента, пока вы не переехали в закрытое поселение, и Миа – то есть, ты, Линаэль, – по характеру была больше похожа на папу. А Мира – то есть, Эрика, – на маму. Однако, давайте я всё-таки расскажу вам всё по порядку.

– Хорошо, – кивнула Эрика. – Мы с удовольствием послушаем.

Мистер Ноа переглянулся с тем, кого назвал нашим отцом, после чего вздохнул и, опершись локтями о стол, начал свою речь.

– Для начала хочу пояснить, что Аллен вас не помнит, – тот кивнул, подтверждая слова главы клана. – Хотя были отмечены некоторые колебания в его мозге, которые как будто говорят о возрождении памяти, но явных улучшений всё ещё не было. И вы здесь не столько для того, чтобы познакомить вас с отцом, сколько для того, чтобы простимулировать его память. Возможно, вместе мы могли бы пролить свет на то, что произошло в тот день, когда вы остались сиротами.

– Вы хотите сказать, – Эрика сощурилась, – что мистер Аллен не бросил своих детей? Вы уверены, что он ничего не помнит?

– Мы провели огромное количество исследований, потому как он был единственным, кто выжил после трагедии в Хафельшире.

Эрика недоверчиво повела головой, а я почувствовала, что начинаю хмуриться.

– Позвольте мне всё рассказать с самого начала, – вздохнул Ноа и начал свой рассказ. – Я лично знал вас ещё совсем малышками. Мы с Алленом были очень близки, почти как братья, и были вместе во всех делах в последние полторы сотни лет. Но вскоре после вашего рождения Аллен вместе с женой и дочерьми переехал в поселение Хафельшир, куда не было ходу тем, кто не проживал в этом месте. Туда не приглашали в гости и не пускали посторонних. Мне до сих пор не известно, что там происходило внутри. Всего вы провели в этом поселении около года, прежде чем случилась трагедия.

Он выдержал паузу. Аллен всё ещё молчал, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрел куда-то в сторону.

– В Хафельшире что-то произошло, – продолжил Ноа, постучав скрещенными пальцами по столу. – Впоследствии в нём были обнаружены следы боя, однако трупов не было. Самому Аллену удалось оттуда выбраться, но память его так и не восстановилась, хотя прошло уже пятнадцать лет. Он не помнит, что там произошло. Не помнит ни жену, ни дочерей. Мы не нашли ни единого бывшего жителя Хафельшира – ни живыми, ни мёртвыми. Вы – первые, кого мы отыскали, и то, как вам самим известно, совершенно случайно. Поэтому сейчас, милые леди, к вам главный вопрос: помните ли вы что-нибудь из своего детства?

Я неуверенно посмотрела на Эрику. Или Миру? Как к ней теперь обращаться? Сама она тоже явно задалась этим вопросом, потому что произнесла:

– Во-первых, моё имя – Эрика. Не подумайте, что если у вас есть анализ кровного родства, то я соглашусь признать этого дракона своим отцом и с радостью приму имя, которое вы мне дадите. И нет, я не помню ничего до того момента, как меня нашли мои приёмные родители.

– Но ты помнишь момент встречи с ними? – заинтересованно подался вперёд Аллен. Он не пытался ни на чём настаивать, и это немного успокаивало.

– Нет, я помню… что было темно и холодно. Помню, что старалась не плакать. В голове засела мысль, что плакать нельзя. Я не понимала, где и почему нахожусь. Было слишком темно. А потом появился свет, и лицо… той, которая заменила мне маму. Потом помню, что мы долго тряслись то ли в телеге, то ли в каком-то экипаже, и мама кутала меня в свою шубу. Больше ничего не помню. Мы никогда не разговаривали об этом. Возможно, родители хотели рассказать мне об этом, когда я вырасту, но они погибли.

– Я искренне сожалею, – тихо сказал Аллен. – Возможно, в том, что случилось, моя вина.

Эрика фыркнула и, скрестив руки, отвернулась.

– Линаэль, что насчёт тебя? – спросил Ноа.

Я задумалась.

– Сказать по правде, я не знаю, как и когда стала жить с отцом. Мои первые воспоминания начинаются в возрасте семи лет, когда я впервые пошла в деревенскую школу. Надо мной все смеялись, потому что я была самой маленькой и самой глупой.

– Это нормально для драконов, – заметил Ноа.

Я кивнула:

– Но никто не знал, что я дракон. Когда во мне проснулась сила, мы решили, что у меня какая-то далёкая кровь волшебников, настолько слабая, что всё, что я могу – это вызвать снег.

– Совсем ничего не помнишь? – повёл головой мистер Аллен.

– Ничего.

– М-да, – протянул Ноа. – В таком случае я распоряжусь, чтобы с вами поработали медики. Возможно, при определённом воздействии удастся расшевелить что-нибудь.

– Вам известно, почему мы ничего не помним? – спросила я, почему-то обеспокоившись.

– К сожалению, нет. У нас есть только версии.

– Будьте добры, поделитесь, – попросила Эрика одновременно вежливо и дерзко.

Аллен усмехнулся, а Ноа, не моргнув глазом, ответил: