Жестокие игры в любовь

— У нее бабуля тут с инсультом лежит, а она за ней ухаживает. Мы иногда пересекаемся. Кто бы мог подумать, да?

И тогда всё сложилось: и почему она вдруг вернулась, и почему теперь работает, где работает.

Только легче от этого не стало, наоборот…

Мика

Та встреча в «Jam-молле» подействовала на Мику ужасно. Буквально раздавила её. Чувствовала она себя так, будто пала, окунулась в грязь. Ведь он и смотрел на неё так — потрясённо и с вожделением. И наверняка думает, что она… Мика отринула от себя эти мысли. Потому что даже представить, что он там себе думает теперь про неё, было очень болезненно.

Сначала она вообще хотела расторгнуть договор и уйти из агентства. Ярик уговорил её остаться. Заверил, что форум — совсем другой формат. Там не надо будет щеголять полуголой. Всё строго в рамках приличия. Дресс-код как в сбербанке. Белый верх, чёрный низ.

В общем, она согласилась. Да и за розыгрыш авто деньги она взяла, как бы противно ни было.

Юриста по бракоразводным делам она искала в сети по отзывам. Ещё на фотографии смотрела, чтоб не отталкивал. Понравился ей пожилой адвокат по фамилии Гинзбург. Брал он за консультацию не больше и не меньше других, зато на всяких форумах его хвалили.

Его помощник или секретарь, с которым Мика беседовала по телефону, сказал, что у него плотный график, поэтому примут её только на следующей неделе. Однако затем он же ей перезвонил и равнодушно сообщил, что освободилось окно в четверг после обеда. И если ей очень надо, то… Мика заверила, что очень-очень надо.

В агентстве готовились к форуму, но Ярик её отпустил на весь день. Он вообще к ней относился по-человечески. Может, ещё и поэтому она согласилась на его уговоры.

К назначенному времени она подъехала в контору, и её почти сразу пригласили, совсем немного пришлось подождать. Адвокат Гинзбург выслушал её со всем вниманием, не перебивал, только задавал наводящие вопросы. В итоге сообщил, что безвыходных ситуаций нет, помочь он постарается, но ему необходимы кое-какие документы. Даже выписал на листок, какие именно.

Мика, не мешкая, решила сразу поехать к матери. Взять у неё по возможности то, что нужно для дела. Тем более в будний день, в четверг, отчим на работе, и они смогут обсудить всё без помех.

Ещё и четырёх не было, когда Мика добралась до дома матери. Но… дверь открыл Борис Германович. Мика настолько не ожидала его сейчас увидеть, что растерялась.

Зато он ей явно обрадовался.

— О, какие люди! Микаэла! Сколько лет, сколько зим…

Внутри заклубилось подзабытое чувство гадливости. Хотелось без разговоров просто развернуться и уйти. Но это было бы глупо, да и подозрительно.

— Мама дома? — спросила она.

Борис Германович без слов распахнул дверь пошире и отошёл. Она шагнула в прихожую. И только когда щёлкнул за спиной замок, отчим произнёс:

— Мамы твоей сейчас нет. Она повела Павлика в поликлинику.

— Я тогда позже зайду, — она повернулась к двери, но ключа в замке не оказалось.

— Да что ты? Она скоро вернётся. Подожди тут…

51

Борис Германович без слов распахнул дверь пошире и отошёл. Она шагнула в прихожую. И только когда щёлкнул за спиной замок, отчим произнёс:

— Мамы твоей сейчас нет. Она повела Павлика в поликлинику.

— Я тогда в другой раз заеду, — она повернулась к двери, но ключа в замке не оказалось.

— Да что ты? Она скоро вернётся. Подожди тут…

— Спасибо, но я всё-таки зайду позже, — стараясь не терять самообладание, произнесла Мика.

Шагнула к двери и выжидающе посмотрела на него, но он и не подумал её выпускать.

Мысли лихорадочно скакали: а что будет, если он не откроет дверь? Если не выпустит её? Что тогда делать? Кричать во всю глотку? Пригрозить? Да нет! Он же не станет на неё набрасываться… Или станет? И где всё-таки мать? Когда вернётся?

У Бориса Германовича странно блестели глаза. Руки он, к счастью, держал в карманах домашних брюк, но видно было, как под тонкой мягкой тканью шевелились его пальцы, словно он там ими перебирал. Неприятно это выглядело.

— Да что ты как неродная? Проходи, Микаэла, располагайся, чайку попьём. Хочешь чаю? Я как раз из командировки вчера приехал. В Китае был. Привёз Шен Пуэр. Пробовала когда-нибудь Шен Пуэр? Лучший чай, поверь… — Он говорил с придыханием, жадно ощупывая её взглядом. — Только попробуй, тебе понравится, обещаю… Сама потом захочешь…

Последние две фразы он и вовсе произнёс таким тоном, словно вовсе не чай имел в виду. Мика еле подавила порыв передёрнуться.

— Ну же, Микаэла…

— Не хочу. Откройте, пожалуйста, дверь.

— А что ты хочешь? Только скажи… Денег? Подарков? Я могу быть очень щедрым. Очень…

Тут он вынул из кармана руку, протянул к ней, провёл кончиками пальцев по щеке. Она шарахнулась от него, скривившись от отвращения.

— Дверь откройте! Сейчас же! — потребовала Мика, брезгливо отирая щёку.

— А я ведь к тебе по-хорошему. А ты грубишь… Нехорошо… — Он сузил глаза, но продолжал улыбаться.

— Немедленно откройте дверь! — занервничав, повысила она голос.

— Ты всегда была строптивая… упрямая… неблагодарная… Дикая козочка… Я всё не пойму, как у такой снулой размазни родилась такая козочка…