Жестокие мили

Упряжка повернула на запад, и нарты помчались быстрее. Они приближались к берегу. Эта часть пути хотя и защищена от ветра, но обычно покрыта толстым слоем льда, и большинство погонщиков готовятся к спуску заранее. Они отстегивают нескольких собак и начинают спуск, держа ногу на тормозе, чтобы не разгоняться слишком сильно. Некоторые обматывают вокруг полозьев цепи, чтобы увеличить трение, и в случае необходимости медленно движутся вниз по склону, останавливаясь, если скорость быстро нарастает.

У Гонангнана не было времени на эти приготовления. В белой мгле он даже не понял, что оказался на вершине горного хребта, пока не помчался вперед, как потерявший управление локомотив. На крутом спуске нарты набирают скорость быстрее собак и могут наехать на них сзади. Если полозья наткнутся на препятствие, нарты могут перевернуться, увлекая за собой всю упряжку и погонщика на сотни метров вниз.

В тот день Гонангнану повезло. Ближе к Нортон-Саунду белая мгла рассеялась, и он увидел внизу берег. Нарты замедлили ход. Спуск благополучно завершился.

К одиннадцати часам утра подул штормовой ветер со скоростью около 40 миль в час. Температура упала до минус 57 градусов – ветры принесли холодный арктический воздух. Гонангнан с собаками находились в пути около девяти часов, но погонщик не останавливался. Через четыре изнурительных часа на горизонте появился Шактулик.

Гонангнан прибыл в Шактулик около трех часов дня, но Сеппала еще не появлялся. Никто не знал, где он. Он мог задержаться в пути, а мог уже перейти залив и направиться в Уналаклит. Но Гонангнан не видел его на тропе.

Марк Саммерс предусмотрел эту возможность, он попросил Генри Иванова, русского эскимоса, капитана шхуны, промышлявшего летом в заливе, быть готовым к тому, чтобы везти сыворотку дальше. Дожидаясь, пока сыворотка согреется, Иванов сидел в лавке и слушал рассказ Гонангнана о погоде на трассе. Иванов, хоть и не был опытным погонщиком, был готов присоединиться к гонке. Он отправился по льду залива к Унгалику.

В тот субботний день доктор Уэлч и старшая сестра Морган работали не покладая рук. Сегодня заболели еще трое детей, и количество больных увеличилось до 27. Еще у 30 человек имелось подозрение на дифтерию, и по меньшей мере 80 контактировали с больными, а сыворотка кончилась. Доктора Уэлча вновь охватил страх. Среди его пациентов была Маргарет Кар-ран, отец которой держал постоялый двор в Соломоне. Маргарет недавно навещала отца и помогала готовить еду для постояльцев. Не разнесла ли она инфекцию за пределы Нома? Уэлч не исключал такой возможности.

Внештатный корреспондент, работавший в Номе на агентство печати «Юниверсал сервис», уловил царившее в городе настроение. «Ситуация с эпидемией дифтерии, поразившей Ном, чрезвычайно тяжелая, – писал Э. Р. Хилдал в очерке, перепечатанном газетами Сиэтла. – Все средства борьбы со страшной болезнью исчерпаны… Надежда только на собак и их героических погонщиков».

В тот же день Уэлч получил свежую информацию: Гонангнан рано утром покинул Уналаклит, и всем погонщикам на трассе было приказано следить за появлением Сеппалы. С Сеппалой или без него, на следующий день сыворотка должна была оказаться в Номе.

Уэлч с облегчением воспринял эти новости. В своей телеграмме в Министерство здравоохранения он писал:

Я ПОЛУЧИЛ ИНФОРМАЦИЮ ЧТО ЗАВТРА ДНЕМ ПРИБУДЕТ 300 000 ЕДИНИЦ СЫВОРОТКИ ТЧК БУДЬ ВЫ ЗДЕСЬ ВЫ БЫ ПОНЯЛИ ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЕТ ДЛЯ МЕНЯ ТЧК

Приблизительно в то же время Сеппала тоже почувствовал себя увереннее. Этим утром, через несколько часов после того, как Гонангнан отправился сухопутным маршрутом, Сеппала, презрев предостережения Саммерса и остальных, выбрал кратчайший путь через северную часть Нортон-Саунда к Унгалику. То был славный переход. Залив остался позади.

Хорошо, что ветер дул ему в спину. Близилась буря, с земли поднимались в воздух тучи жесткого, колючего снега, но Сеппалу это не беспокоило: он двигался по ветру, а при попутном ветре продвигаешься быстрее.

За последние три дня Сеппала проехал около 170 миль, и до сих пор ему везло с погодой и со льдом. Хотя сквозь завесу снега Шактулик не был виден, Сеппала знал, что город всего в нескольких минутах пути.

Внезапно Того и другие собаки прибавили скорость. Они за кем-то гнались, но за кем? Вскоре он увидел впереди упряжку. Она стояла на месте. Погонщик бегал около собак, маша руками. На тропу забрел северный олень, и собаки рвались за ним в погоню – псы перегрызлись, упряжь спуталась, мех летел клочьями. Собаки Сеппалы тоже захотели присоединиться к преследованию и прибавили скорость.

Когда другой погонщик увидел приближавшихся к нему сибирских лаек, он понял, что у него есть дела поважнее, чем возня со своими собаками. Двигаться по тропе ему навстречу с упряжкой сибирских лаек мог лишь один человек. Надеясь привлечь внимание Сеппалы, погонщик стал изо всех сил махать руками. Но Сеппала, который из-за завываний ветра не мог разобрать, что кричит погонщик, не собирался останавливаться. Ему нужно было спешить.