Жестокие романтики против кровавых гегемонов

В своих показаниях в 1937 году Тухачевский рассказывал: «Зимой 1928 по 1929 год, кажется, во время одной из сессий ЦИКа со мной заговорил Енукидзе, знавший меня с 1918 года и, видимо, слышавший о моём недовольстве своим положением и о том, что я фрондировал против руководства армии. Енукидзе говорил о том, что политика Сталина ведет к опасности разрыва смычки между рабочим классом и крестьянством. Я рассказал Енукидзе о большом числе комсостава, не согласного с генеральной линией партии, и о том, что я установил связи с рядом командиров и политработников, не согласных с политикой партии».

В заговор входили высокопоставленные военные: командующий московским военным округом эстонец Август Корк и комендант Кремля латыш Рудольф Петерсон, а на Дальнем Востоке часа «X» ждали Моисей Лашевич, Смилга и их единомышленники, на юге И. Якир со своими и т.д. В принципе, с такими кадрами заговор, захват власти мог произойти успешно. Дело за малым — за решительностью, волей и «массами». В это время усилилась подпольная пропагандистская работа троцкистов. Их печатная продукция печаталась за границей и переправлялась в СССР, о чём свидетельствует антисталинист В.Е. Мельниченко: «Все рассмотренные нами антисталинские документы Раковского, опубликованные за границей, были написаны им за два года — с августа 1928 года по август 1930 года».

После ссылки Бронштейна Сталин решил, что обезглавленные оппозиционеры, его друзья и соратники по революции успокоятся и образумятся, и Сталин сделал простительный, примирительный жест — в мае-июне 1928 года восстановили в партии Зиновьева, Каменева, Евдокимова, Бакаева и др. — всего 37 человек. Но в этот трогательный примирительный период оппозиционно активизировался Бухарин, он вообразил себя экономистом, и 30 сентября 1928 года «Правда» опубликовала его статью «Заметки экономиста», в которой Бухарин раскритиковал внутреннюю политику Сталина. По этому поводу 8 октября собралось Политбюро.

А Троцкий в очередной раз попытался сформировать за границей негативное мнение о Сталине, нанести удар по его имиджу. «Троцкий в директивном письме от 21.10.1928 года, посланном за границу и опубликованном не только в органе печати Маслова, но и в белогвардейских органах («Руль» и др.), выступил с клеветой и антисоветским заявлением о том, что существующий в СССР строй является «керенщиной наизнанку», призывает организовать стачки, срывать кампанию коллективных договоров. Другие троцкисты прямо говорят о том, что не надо «останавливаться» ни перед чем, ни перед какими писаными и неписаными уставами «в деле подготовки к гражданской войне» — фиксировал в своём выступлении Сталин.

За эту подрывную деятельность Сталин опять весьма гуманно наказал Троцкого — 1 января 1929 года он был выслан из СССР в Турцию. Не без юмора можно заметить, что и в этом случае сработала ловко созданная после смерти Ленина против Бронштейна Сталиным связка Сталин-Ленин, — из России в Турцию Троцкого вместе с семьёй и его огромным скарбом вывозил пароход с названием «Ильич». Очередную гуманность Сталина к опасному заговорщику трудно было понять, — как минимум, Троцкого следовало бы сослать в созданные им же концентрационные лагеря, но Сталин поступил по принципу «ворон ворону — глаз не выклюет», а потом через десяток лет был вынужден рисковать жизнями многих наших разведчиков, чтобы убить Троцкого. Остался неясным вопрос — как много денег золотом дал Сталин Троцкому на дорогу?..

Николай Бухарин в этом случае уже не плакал, а действовал, — с 20 января 1929 года среди оппозиционеров пошла по рукам подпольная брошюра троцкистов с записью беседы Бухарина с Каменевым, из которой следовало, что ещё полгода назад оба объединились для борьбы против Сталина. Этому «открытию» было посвящено 30 января специальное заседание ЦК ВКП(б), длившееся до 9 февраля. В первый день, решив, что лучшая защита — это нападение, Бухарин со своими сторонниками озвучил декларацию, в которой обвинил Сталина в проведении гибельной политики индустриализации на основе «военнофеодальной эксплуатации крестьянства».

Сталин вместо ответа или дискуссии стал уговаривать Бухарина отказаться от своих резких слов и продолжать с ним мирно работать.

Бухарин, увидев слабину, пригрозил, что уйдет с постов в «Правде» и Коминтерне. Сталин стал его уговаривать этого не делать. Осмелевший Бухарин «разошелся не на шутку» — и издал критическую брошюру, в которой «в пылу атаки» совершил промашку, ошибку — раскрыл некоторых своих, в этой брошюре были такие слова Бухарина: «Ягода и Трилиссер с нами». Участие в заговоре высокопоставленных офицеров ОГПУ говорило о многом.

Оба «сгоревшие» срочно направили письмо Сталину и председателю ЦИК Орджоникидзе, в котором утверждали: «считаем необходимым эту клевету категорически опровергнуть перед лицом партии». И Сталин как-то необычайно легко этим словам поверил. Через 7 лет оказалось, что это была не клевета Бухарина, а первая утечка информации об этих заговорщиках, и обоих затем пришлось расстрелять.