Жестокие романтики против кровавых гегемонов

Совершенно недемократическая оккупационная Конституция большевиков-демократов (РСДРП) 1918 года в связи с окончанием Гражданской войны требовала изменений и закрепления образовавшихся реалий. После окончания победоносной Гражданской войны стали ясны границы захваченной территории и народности её заселяющие, поэтому необходимо было всё это каким-то образом «окучить», структурировать, организовать — и закрепить в новой Конституции. Кроме этого Ленина раздражали в старой Конституции некоторые «демократические» неточности, и ему очень хотелось внести в некоторые моменты чёткость и ясность, и Ленин в начале 1921 года дал команду готовить новую Конституцию. Большевикские юристы-комиссары работали над ней усердно более года, но результаты их труда Ленину не нравились и его раздражали. К тому же другие большевикские лидеры также желали поучаствовать в важном историческом моменте — в составлении Конституции и своими «дельными» советами только мешали этой работе, например, мягкий и интеллигентный демократ Луначарский предложил откровенно, открыто отразить в Советской Конституции абсолютность власти ЦК Компартии над коммунистической партией, пролетариатом и всей страной, и предложил вставить важную поправку: «Законы Конституции не распространяются на ЦК» (письмо Луначарского Ленину от 13 января 1922 года).

К 11 съезду РКП(б) — к апрелю 1922 года Конституцию так и не написали. «Мы не умеем гласно судить за поганую волокиту: за это нас всех и Наркомюст сугубо надо вешать на вонючих веревках. Я ещё не потерял надежды, что нас когда-нибудь за это поделом повесят», — писал разъяренный Ленин в Наркомюст, и сам активно подключился к этой работе. Причем у Ленина всё время получалось давать советы Наркому Юстиции Курскому сугубо в «ленинском духе»:

«Тов. Курский! По-моему, надо расширить применение расстрела... Формулировать надо как можно шире...» — чтобы легче было подвести под расстрел.

Или ещё один совет Ленина «бестолковому» Курскому: «Суд должен не устранить террор... а обосновать и узаконить его официальным, ясно, без фальши и без прикрас... С коммунистическим приветом, Ленин». Захваченная Российская империя и так была сплошным концентрационным лагерем, но Ленин хотел сделать ещё «лучше» и надежнее.

Смертельный «коммунистический привет» Ленина в первой половине 1922 года, до его паралича, звучал часто, например, 19 марта 22 года по поводу следствия-расправы над прихожанами г. Шуи, попытавшимися защитить свой храм от унижения и разграбления, кровавый вождь захватчиков приказывал, что следствие должно закончиться — «не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности и также и не только этого города. Интересно, — остался ли в Шуе стоять памятник кровавому монстру Ленину, и поставили ли современные демократы по главе с Ельциным, Путиным и Медведевым памятник героическим прихожанам этого города?

После знаменитого откровенного признания отчаявшегося Ленина на 11 съезде РКП(б) (27 марта — 2 апреля 1922 года) — «Вырывается машина из рук. Как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда её направляют», по предложению Розенфельда-Каменева в помощь беспомощному истеричному, явно не справляющемуся с государственной машиной Ленину 3 апреля 1922 года избрали Генеральным секретарем Сталина, хотя Ленин при обсуждении кандидатуры Сталина раздраженно ворчал: «Не советую, этот повар будет готовить только острые блюда». Но лучшей, более толковой альтернативы Сталину не было.

Ленин, немного подумав, чтобы сбалансировать ситуацию между двумя разными концептуальными партийными фракциями, 11 апреля 1922 года на заседании Политбюро предложил назначить Бронштейна-Троцкого на должность своего первого заместителя в правительстве — заместителем Председателя Совнаркома. И в этой ситуации Троцкий допустил закономерную ошибку — отверг это предложение. Почему это была ошибка и закономерная? Закономерной — потому что Троцкий позиционировал себя вождем революции и страны наравне с Лениным, ведь это он сыграл решающую роль в октябре 1917 года в захвате столицы, и это он командовал Красной армией в Гражданскую и победил, и теперь у него в руках была самая мощная сила в стране — многомиллионная Красная армия, поэтому назначение в замы к Ленину... — это было для него явным унижением. К тому же мелкую рутинную, подсобную работу он не любил, это у него в ведомстве делал Эфроим Склянский с другими помощниками из Нью-Йорка, а Троцкий — глобалил. Тем более, что в этот период он уже начал готовить одобренный Лениным новый поход в Германию через Польшу, и стал его готовить более основательно, особенно в части подрывной деятельности в этих странах.