Жестокие романтики против кровавых гегемонов

А Сталин на вышеуказанной конференции свой доклад «Об очередных задачах партийного строительства» начал по отношению к Троцкому откровенно издевательски: «Даже оппозиционные организации и ячейки, которые вообще настроены были против большинства партии и против ЦК, даже они, при всём своём желании придраться, и обычно в своих резолюциях эти организации и ячейки, признавая правильность основных положений резолюции Политбюро о внутренней демократии, старались чем-либо отличиться от других организаций, прибавив к ней некий хвостик, скажем, такой: да, всё у вас хорошо, но не обижайте Троцкого. Я думаю, что если хорошенько разобраться, то может оказаться, что известное изречение о Тит Титыче довольно близко подходит к Троцкому: «Кто тебя, Тит Титыч, обидит? Ты сам всякого обидишь» (смех в зале)».

После чего Сталин, вооруженный в очередной раз надежным проверенным оружием против Троцкого — ленинской резолюцией 10 съезда РКП(б) об «Единстве партии», начал перед участниками всесоюзной конференции толково, методично перепиливать ему кости:

«Первая ошибка Троцкого выразилась в самом факте выступления статьёй (в «Правде») на другой день после опубликования резолюции Политбюро ЦК и ЦКК, которую нельзя рассматривать иначе, как новую платформу, противопоставленную резолюции ЦК, принятой единогласно.

Ошибка Троцкого в том и состоит, что он противопоставил себя ЦК и возомнил себя сверхчеловеком, стоящим над ЦК, над его законами, над его решениями».

На этой конференции Сталин перечислил и разобрал шесть ошибок Троцкого. Если до этого момента борьба между Сталиным и Троцким велась в ближнем кругу среди «своих» в пределах Москвы, максимум — ещё Питера, то теперь Сталин громил-«опускал» Троцкого во всесоюзном масштабе, объясняя — популяризируя ошибки, опасность и никчемность Троцкого.

Ha этой партконференции досталось от Сталина «на орехи» в сочных красках многим оппозиционерам-троцкистам, например, связанный с мировым масонством Карл Радек в «Правде» призывал Сталина проявить жалость, гуманность и не обижать оставшегося великого вождя: «Мы не можем молча следить за тем, как подрываются силы борца, являющегося мечом Октябрьской Революции. Хватит бесчеловечной игры со здоровьем и жизнью тов. Троцкого!»

На эту отчаянную истеричность Радека Сталина парировал на этой конференции с присущим ему юмором: «Перехожу к Радеку. Есть люди, которые имеют язык для того, чтобы владеть и управлять им. Это — люди обыкновенные. И есть люди, которые сами подчинены своему языку и управляются им. Это — люди необыкновенные».

Как уже отмечалось, — неудача продолжала преследовать Троцкого, по известной причине он 18 января выехал из Москвы — чтобы на некоторое время убежать и отдохнуть, подлечиться, поразмыслить о своих следующих действиях и посоветоваться со своими сторонниками. И не спеша по зимним заснеженным дорогам «пыхтел» на паровозе до Сухуми. А когда 21 января доехал до Тифлиса, то получил телеграмму о смерти Ленина. И в ходе дальнейшей связи с Москвой Троцкий узнал, что уже принято решение — через два дня хоронить Ленина, хотя, как затем оказалось, Ленина хоронили через три дня. «Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что вам по состоянию здоровья необходимо ехать в Сухум. Сталин», — говорилось в телеграмме. Этот один день «ошибки» или целенаправленного обмана значил много — что Троцкий не успевал по разбитой и заснеженной зимней дороге добраться до Москвы для участия в похоронах. Троцкому ничего не оставалось, как только отправить в Москву сочувственную телеграмму по поводу смерти Ленина.

Отсутствие на похоронах усугубляло и так тяжелое положение Троцкого, наносило ему дополнительный ущерб, потому что — объясняй хоть десять раз причину отсутствия, а многие коммунисты всё равно осуждающе подумали, что Троцкий из-за своего высокомерия даже не счел нужным уважить Ленина и проводить его в последний путь, зазвездился, оборзел, обнаглел... или счел, что — своё здоровье важнее, чем дань уважения вождю. В любом случае — авторитет Троцкого продолжал стремительно падать в глазах коммунистов.

А Сталин на этом фоне опять оказался в выигрыше, кроме того — проявил бурную активность и заботу в подготовке похорон. И не при Троцком, а при Сталине сразу после смерти Ленина завоеванная столица Российской империи, построенная царем Петром Первым, быстро и бесспорно была переименована в честь Ленина — в Ленинград. Более того — 26 января на траурном заседании 2-го съезда Советов Сталин довольно смело назвал себя учеником Ленина, и торжественно, помпезно произнес от имени коммунистической партии эмоциональную речь-клятву умершему Ленину, — «Клятву ученика учителю», которая выглядела как — «клятва наследника умершему вождю», Сталин выглядел как закономерный новый глава партии и государства.