Жестокий эксперимент

– А ты уже слышала про новое лекарство от диабета? Его начали производить в прошлом году, – тараторила она, идя за мной по пятам. Да мне плевать. Ни ты, ни я, милочка, не имеем к этому отношения. Ни ты, ни я не воспользуемся благами, которые производит этот Институт. Все эти лекарства и прочие штуки, продлевающие жизнь, не для нас.

Жаль мне было эту наивную дуреху. У меня, по крайней мере, не возникало мыслей о том, что я получу в будущем какое-то суперлекарство. Мне обещали квартиру и деньги. Все, больше ничего. В эту чушь про важность моего участия в опытах я никогда не верила. И тебе, девочка, следовало бы спуститься на землю.

– Ты только проснулась? – спросила она, когда я села за стол. Сама же она стояла и глядела на меня, держа в руках поднос. На нем была такая же тарелка с кашей, кусок белого хлеба и какао, как у меня. Как у всех остальных, кто недавно проснулся.

– Да. Утро ведь.

Я поняла, о чем она спросила, но мне не хотелось ни с кем говорить. Совсем. И по моему кислому лицу она все поняла, развернулась и ушла в другой конец зала. Девчонка выглядела молодо. Наверняка пришла сюда лет в восемнадцать и провела тут года три. А я…

Что натворила я?

Я не просто отдала семь лет своей жизни. Я отдала семь самых ценных лет моей жизни. Свою молодость. Свои возможности.

Я только проснулась, и это было проблемой. Семь лет мой разум был отключен от жизни, и теперь я жалела о своем поступке. Можно ли отмотать время назад, порвать контракт в клочья и прожить эти семь лет, ощущая и пропуская через себя каждую минуту?

Я бы съехала от матери в вонючее общежитие с тараканами и гнилыми соседями, с поросшей плесенью ванной и крохотными комнатушками. Нашла бы работу. И не одну, а две. Я бы справилась, наверное.

Или нет?

Нет, семь лет назад я не была готова впахивать в поте лица и мириться с суровой стороной благородного пути к успеху. Я хотела съехать от матери без усилий, без изнуряющей работы и без вонючего общежития.

Почему же на душе так мерзко?

Я уже пила коричневатую муть, которую мне сунули вместо какао, когда услышала знакомый голос.

– Как вы здесь устроились? – доктор присел на соседний стул. Выглядел он уставшим. Будто всю ночь провозился с пациентами. Его лицо совсем осунулось, покрасневшие глаза потухли. Кто над кем ставил эксперименты сегодня?

– Отлично, – сухо ответила я. По крайней мере, выглядела я сегодня получше своего помятого опытами врача.

Хотелось поговорить о том, что происходило со мной в последние годы. Доктор это знал. Наверняка сам ставил опыты. Расскажет ли он мне хоть что-нибудь?

Он предложил прогуляться по парку, и мы вышли из душной столовой на свежий воздух. В этом докторе иногда чувствовалось что-то человеческое. Очень редко. Порой я отмечала интонацию в словах, что шли из души, участливый взгляд или усталость, как сейчас. Иногда ему было не все равно. Изредка его официальный тон слабел, и он на еле уловимое мгновение превращался в обычного человека.

– Вы помните что-то за последние годы? Что-то из того, что было помимо корабля и поездки к Екатерине.

– Больше ничего.

И это было чистой правдой. Хватит уже мусолить мои воспоминания. Пора кончать с этой психушкой. Он снова спросил про мой побег, а меня уже тошнило от этой темы. Почему нельзя рассказать мне об экспериментах? Я об этом и спросила.

– Простите, не имею права раскрывать детали, но могу вас заверить, что их результаты были ценны для научного сообщества.

Слишком шаблонно прозвучала эта фраза, он будто экзамен сдавал. И больше не ощущалось, что рядом со мной стоял человек. Этот очкастый умник снова превратился в робота и начал меня раздражать.

– Когда мне вернут телефон? – спросила я, глядя на закрытую дверь столовой. Где-то там все еще завтракала та молодая девчонка и наверняка рассказывала кому-то о чудесных лекарствах, исцеляющих все болезни.

– Когда вы будете к этому готовы, – ответил доктор все тем же официальным тоном.

Треснуть бы тебе по башке, но тогда все настройки собьются, и придется программировать нового робота, чтобы тот выдавал пациентам шаблонные фразы да научные словечки. Не хочу тебя больше видеть, док. Я бы пообщалась с человеком, но ты просто автомат, управляемый Институтом.

Весь следующий день я избегала встречи со своим доктором: не пошла на завтрак, не сидела в палате, а бродила по белым коридорам и постоянно вертела головой. Я обошла большую часть территории Института и не увидела ничего впечатляющего. Просто несколько серых пятиэтажных корпусов, парковка для автомобилей сотрудников, сонная охрана у ворот и парк. Вокруг невысокий забор и лес. Я не услышала шума машин, будто дорога находилась не поблизости или же не пользовалась популярностью у автомобилистов.