Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны

Моя последняя и, наверное, самая важная цель – расчистить путь в лабиринте распространенных мифов о последствиях войны. Многие случаи «массовых убийств», которые я расследовал, при ближайшем рассмотрении оказались гораздо менее драматичными, чем их обычно изображают. Точно так же некоторые совершенно поразительные зверства замалчиваются или просто теряются в потоке других исторических событий. Если невозможно раскопать правду, стоящую за этими событиями, по крайней мере, есть возможность избавиться от некоторых ложных утверждений.

Особой проблемой для меня стал избыток неточной и неподтвержденной статистики, которую обычно приводят при обсуждении этого периода. Статистические данные на самом деле имеют значение, потому что их часто используют с политическими целями. Некоторые государства запросто преувеличивают преступления своих соседей, с целью отвлечь внимание от своих собственных либо способствовать осуществлению своих национальных целей. Политические партии всех цветов любят преувеличивать преступления своих соперников и умалять злодеяния своих союзников. Историки тоже иногда преувеличивают, для придания большего драматизма выбирая самую сенсационную цифру из всех имеющихся в их распоряжении. Но свидетельства, относящиеся к этому периоду, и так достаточно нереальные и не нуждаются в преувеличении. По этой причине я попытался везде, где можно, основывать все мои статистические выкладки на официальных источниках или надежных научных исследованиях, если отсутствуют или вызывают подозрение официальные источники. Во всех случаях, когда статистические данные спорные, я привожу в основном тексте те, которые считаю самыми надежными, альтернативные же упоминаю в сносках.

После всего сказанного было бы неразумно полагать, что мои попытки быть точным непревзойденны. Эта книга также не является «окончательной» или «полной» историей непосредственно послевоенного периода в Европе – слишком уж обширна тема. Это всего лишь попытка пролить свет на все поразительные и иногда ужасающие события для тех людей, которые, возможно, иначе никогда не узнали бы о них.

Надеюсь, эта книга положит начало дискуссии о том, как эти события повлияли на континент на самых тяжелых этапах его возрождения, и – ввиду того, что существует огромная область для дальнейших исследований, – возможно, послужит стимулом для проведения более глубоких изысканий. Если прошлое – это чужая страна, то в описываемом периоде истории Европы все еще присутствуют обширные области с пометкой «здесь драконы».

Карта Европы после Второй мировой войны существенно изменилась, а вместе с ней и названия больших и маленьких городов. Так, например, немецкий город Штеттин стал польским городом Щецином, польский Вильно – литовским Вильнюсом, а итальянский Фьюме – югославским Рижекой.

За исключением существующих установленных английских названий того или иного города, я всегда старался использовать географические названия, принятые в то время. Скажем, пользовался названием Штеттин, повествуя о событиях в этом городе во время войны, и названием Щецин при описании более поздних событий. Точно так же я использовал русские названия украинских городов – Харьков и Днепропетровск – поскольку, будучи частью Советского Союза, они так и фигурировали в документах того времени.

В те времена существовал – и существует по сей день – весомый националистический смысл, скрытый за названиями городов, особенно в восприимчивых приграничных районах. Я хотел бы уверить читателя, что не обязательно разделяю такое отношение.

Часть первая НАСЛЕДИЕ ВОЙНЫ

Я думал, что ты будешь там ждать меня… Вместо этого меня встретил стойкий смрад руин и пустые глазницы нашего разрушенного дома.

Сэмюэль Путерман по возвращении в Варшаву, 1945 г.

Мы видели физическое уничтожение, но последствия обширного экономического, политического, социального и психологического краха за пять лет превращения Гитлером Европы в военную машину совершенно ускользнули от нас.

Дин Ачесон, первый заместитель Госсекретаря США, 1947 г.

Глава 1 ФИЗИЧЕСКОЕ ИСТРЕБЛЕНИЕ