Жестокий квест

— Похоже на это, — вынуждена была согласиться следователь.

Она позвонила эксперту и в мягкой форме выразила сомнение. Ответ был резким:

— Елена Павловна, я все сделал точно! Это наука, а не гадание.

— Ну хорошо, у тебя наука, а мне что делать с противоречивыми результатами? Убит Раджабов. Под подозрение попал Булатников, но его освободили, потому что кровь на жертве принадлежала Гамову. Однако Гамов лежал в коме во время убийства.

— Я бы все-таки проверил даты, — настаивал Устинов. — Если Гамов поступил в больницу шестнадцатого, то противоречий не будет.

— Есть справка из Госавтоинспекции.

— Справки пишут люди, они могут ошибаться. А у меня точные приборы.

Валеев, слышавший разговор, подсказал:

— Нужно найти инспектора, который оформлял аварию, и всё проверить. У Токаревой там любовник, он поможет. Заодно и тебе справочку о сломанном бампере оформит.

Предложение Елене понравилось. Пусть лучше молодая ТТ общается с любовником, чем часами проводит время с Маратом. Пока она обдумывала как быстро дать ТТ новое поручение, Токарева позвонила сама.

Оперуполномоченный докладывала следователю о результатах поиска подруги Земскова:

— Валерия Лебедева действительно училась в одном классе с Павлом Земсковым. Она проживала с матерью. В середине девяностых ее мама скончалась. Валерия продала квартиру и эмигрировала в Канаду. Я нашла ее тетю. Женщина рассказала, что первое время Лера писала из Канады, хвасталась заграницей, а потом затихла. Видимо жизнь у нее там не сахар.

— Через Лебедеву мы Земскова не найдем, — сделала вывод следователь и вернулась к насущным проблемам. — Нужно проверить старое ДТП, в котором пострадал Гамов Андрей Сергеевич. У тебя там личные связи, вот и займись. Валеев объяснит детали.

Глава 27

Работа следователя — это вечные сюрпризы. И чаще всего неприятные.

На следующее утро Елене Петелиной пришлось отложить все планы и поехать в следственный изолятор. Капитан службы исполнения наказаний рассказал ей подробности происшествия, о котором написал в сообщении.

— Ваш обвиняемый Тимур Сафаров попытался удавиться. Попытку суицида обнаружили при ночном обходе. Сафаров сделав удавку из простыни и пытался повеситься на решетке окна. Он отключился, но его откачали.

— Сафаров находился один в камере?

— Его сосед спал и ничего не слышал. Это обычное объяснение.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — прокомментировала следователь и задала новый вопрос: — Предсмертная записка была?

— Нет.

— Может Сафарову помогли расстаться с жизнью?

— Я понимаю, к чему вы клоните. Но поверьте моему опыту, удушение подушкой — самый действенный способ избавиться от неугодного в тюрьме. Проходит, как естественная смерть.

— В каком сейчас состоянии Сафаров? Мне нужно с ним поговорить.

— Сафаров переведен в санчасть. По словам фельдшера, состояние удовлетворительное. Жалоб и заявлений обвиняемый не подавал.

— Я могу к нему пройти?

— Лучше пройдите в комнату для допросов. Конвоир приведет Сафарова.

После ареста Тимур Сафаров похудел, лицо осунулось, глаза впали, в позе ранее самоуверенного мужчины чувствовалась обреченность. Конвоир пристегнул правую руку Сафарова к железному столу и вышел.

Петелина постаралась построить беседу на доверительной интонации:

— Гражданин Сафаров, со мной вы можете говорить откровенно. Вы сами затянули петлю на шее?

— Откровенно? И вы поверите? — сипло усмехнулся Сафаров. — Тогда я скажу, что невиновен. Я никого не убивал.

— Ответьте на мой вопрос.

— Отвечаю, гражданин следователь. Адвокат мне объяснил, что шансов у меня ноль. Пиши признание, а то получишь пожизненное. А на кой мне такая жизнь, лучше уж сразу в петлю.

Он потер свободной рукой шею с синей бороздой. Петелина достала пакетик с курагой, которую взяла из дома.

— Это вам к чаю. Заберете с собой, я договорюсь.

Сафаров заинтересовался подарком.

— Иранские, — сказал он, рассмотрев курагу. — Наши таджикские меньше, но вкуснее.

— Не стоит принимать необдуманных поступков. Расследование продолжается. До суда еще есть время, — обнадежила Петелина.

— Я не убивал, — настаивал Сафаров.

Следователю было чем возразить:

— Ранее вы напали на Барановского с кулаками. Есть свидетели.

— Это было давно.

— Если вы невиновны, то как орудие убийства оказалось в вашем автомобиле?

— Нож подкинули.

— Кто? Когда? Где? Эксперты не обнаружили следов вскрытия вашего автомобиля.

— Я был на базе, закупил орехи-сухофрукты, развез по точкам. Не всегда закрывал дверь. Я не трогал чертов нож. Там нет моих пальцев!

— Если бы только нож, Сафаров. На убитом Барановском обнаружена ваша кровь.

Сафаров снова размял шею. Досада на его лице переросла в злость. Он выкрикнул:

— Я не плачу по Барановскому, но я его не убивал!

Петелина убедилась, что подозреваемый здоров, и твердо заметила:

— У вас есть мотив, была возможность и есть улики против вас. Серьезные улики! А слова, этот только слова.

Сафаров распалился:

— На меня еще студента вещают. Какой-то Миронов. Я его знать не знаю! Так что, писать мне признание или удавиться?

— Мой вам совет, послушайте адвоката.

— Вы все заодно! — крикнул Сафаров и отшвырнул курагу.