Жестокий мир кино (Лaтepнa магика)

«По какой — то причине раньше и упорно избегал просматривать собственные фильмы. теперь мне предстоит бродить по залитой мягким светом улице в кулисах памяти…»

«Травля». 1944. «Для меня этот фильм представлял собой одержимое нескрываемой злобой повествование о страданиях юности, о мучениях, связанных со школой». Разоблачение Калигулы (Стиг Еррель, в центре)

«Тюрьма». 1948–1949. «Это драма о душе, фильм — фарс о человеке, запертом в комнате, где ему приходится переживать ужасы». Курт Масрельес и Стиг Улин

«Музыка во тьме». 1947. Май Сеттерлинг и Биргер Мальмстен

«Улыбка летней ночи». 1955. «Фильм о том, что можно любить друг друга, не будучи в состоянии жить вместе». Бьёрн Бьельфвенстам, Харриет Андерссон и Улла Якобссон

«Летняя игра». 1950. «Мы снимали в островном мире внешних фьордов…

Налет подлинной нежности усиливает Май — Бритт Нильссон»

«Вечер шутов». «Фильм относительно искренний и бесстыдно личный». На снимке в центре — Андерс Эк и Гудрун Брост

«Седьмая печать». 1956. «Картина огненным вихрем пронеслась по всему миру. Она вызвала сильнейшую реакцию у людей — отразила их собственную раздвоенность и боль»

Смерть и Рыцарь (Бенгт Экерут и Макс фон Сюдов)

«Земляничная поляна». 1957. «Главная движущая сила фильма — отчаянная попытка оправдаться перед родителями». Исак Борг — Виктор Шёстрём

«Сегодня мне кажется, что в „персоне“- И ПОЗДНЕЕ В „ШЕПОТАХ И КРИКАХ“ - Я ДОСТИГ СВОЕГО ПРЕДЕЛА»

«Персона». 1965. Лив Ульман и Биби Андерссон

«Я решил скомбинировать освещенные половинки лица моих героинь так, чтобы они слились в одно лицо»

«Шепоты и крики». 1971

«Летом 1975 года я прочитал биографию Адольфа Гитлера. Проклятая жизнь, ад, на дворе ноябрь 1923 года, все перевернулось с ног на голову…» Лив Ульман в роли проститутки

«Осенняя соната». 1977. «Ингрид Бергман была удивительным человеком: щедрым, широким и высокоодаренным».

На снимке — Ингмар Бергман с Ингрид Бергман на репетиции

«Талант в ней бил через край». Момент съемок с Ингрид Тулин. «Шепоты и крики»

«Лицом к лицу». 1975. «Дино де Лаурентис поинтересовался: “Над чем ты сейчас работаешь?” — “Психологический триллер о нервном расстройстве”. — “Грандиозно!” — сказал он. И мы подписали контракт».

На снимке — Туре Сегельке и Лив Ульма

«Мои фильмы 70–х годов страдают одним общим недостатком — неспособностью изобразить на экране счастливую молодость»

«Прикосновение». 1970. Биби Андерссон с Эллиотом Гулдом

«Из жизни марионеток». 1979–1980. Роберт Ацторн и Кристине Бухеггер

Мой последний триумф — «Фанни и Александр». 1981–1982. «У картины два крестных отца. Один из них — Гофман. Второй — конечно же, Диккенс». На снимке — финальная сцен

а

«…Хочу быть человеком, не укладывающимся в привычные рамки»

ливыми гнусностями, вызывавшими чуть ли не восхищение. Но были и исключения!

Несколько замечаний: первые мои постановки действительно были не особенно удачны. Неуверенные, скучно — традиционные. Это породило, естественно, полнейшее замешательство. Кроме того, я принципиально отказывался объяснять замысел своих спектаклей, что привело к еще большему раздражению.

Потом я стал работать лучше, иногда добивался и настоящих удач, но непоправимое уже произошло. Этот несносный скандинав, думающий, будто он что-то собой представляет, вызывал всеобщую досаду. И завизжала в ушах брань, а на премьере «Фрекен Жюли» меня освистали — удивительно бодрящее переживание.

Режиссер обязан выходить на поклоны вместе с артистами, во всяком случае на премьере. В противном случае возникает раскол. Сначала выходят актеры, получая свою долю аплодисментов и криков «браво!». Затем выхожу я — и зал разражается оглушительным свистом и криками негодования. Что делать в таком случае? Ничего. Стоишь и глупо улыбаешься. Но мысль работает. Сейчас, Бергман, сейчас ты переживаешь нечто новое. Все-таки приятно, что люди могут так бесноваться. Ни из-за чего. Из-за Гекубы.