Жестокий мир мужчин

– Глупые байки? – Глаза у Лерки сузились, теперь она напоминала злую кошку. – Как же, байки… я сама видела, как Сашка подошел к машине Ильи и что-то сунул под сиденье. Я еще хотела его окликнуть, но передумала. Как бы по шее не получить. Сашка убрался, и я тоже. А утром… ну, ты знаешь. Вы с братцем разыграли такой спектакль… Вот тогда до меня и дошло, с кем я имею дело. Я пошла в кабак, нарезалась, как… свинья, одним словом… а потом куда-то поехала. Помнишь, я разбила свою машину вдребезги… а сама осталась жива. Живучая я… Шибко была пьяная… с тех пор я только и делаю, что напиваюсь, а чем еще занять себя, а? Напиваюсь, правда, на машине не езжу, Сашка свою не дает, а моя тю-тю…

– Лерка, ведь ты все это выдумала, да? – жалобно спросила я.

Она замерла на мгновение, хмуря брови и пытаясь сфокусировать зрение, потом кивнула:

– Конечно. У меня крыша едет. Твой брат так говорит, и он прав. Крыша у меня точно съехала, пять лет назад. Весело, да? – Лерка еще раз икнула и вдруг заплакала. – Сволочи, – сказала она и начала раскачиваться, точно китайский болванчик. – Сволочи, сволочи…

Я с трудом поднялась и сделала пару шагов. Огляделась, пытаясь понять, что же я хотела? Ах, да… Что?.. Господи… Я шагнула к Лерке.

– Дай ключи от квартиры.

Она вздрогнула и вроде бы пришла в себя.

– Зачем? Ты куда?

– Хочу поговорить с братом.

– Аська, не говори ему… Он убьет меня… дура проклятая, он убьет меня.

Я вытряхнула содержимое ее сумочки на пол, нашла ключи и бросилась к двери.

– Не оставляй меня! – заорала Лерка.

«Это не может быть правдой, – думала я по дороге к Сашкиному дому. – Зачем это моему брату? Он ничего не выиграл от того, что Илья сел в тюрьму. Более того, Сашке пришлось нелегко… Это он так говорил. Жаловался, что дела идут плохо, а сам… швырялся деньгами, содержал Лерку, меня, с легкостью купил мне квартиру, когда мы разошлись с Ильей, подарил машину на день рождения… Он убрал Илью и занял его место? А тот, зная об этом, ведет какую-то хитроумную игру? Или он вовсе ничего не подозревает… Подозревает. Именно поэтому молчал пять лет и не желает говорить сейчас. Что он может сказать: брат, которого ты так любишь, подлец и убийца?..»

Я решительно свернула на улицу Воровского, где когда-то жил Андрей. Сашкина фотография в моем бумажнике, чего ж проще, показать ее тете Жене…

Дверь, как и в прошлый раз, открыл мальчишка. Я поздоровалась и спросила:

– Как себя чувствует бабушка? Можно с ней увидеться?

Мальчишка пожал плечами и пошел по коридору, я осторожно прикрыла дверь и направилась следом. Сердце билось где-то в горле. Тетю Женю мой приход не удивил. Дрожащей рукой я протянула ей фотографию и торопливо отвела взгляд. Она молча разглядывала фото минут десять, не меньше. Я облизывала губы и изо всех сил старалась не упасть в обморок.

– Нет, – покачала она головой. – То есть я не знаю… Похож… но… Думала, я на всю жизнь его запомнила, а теперь… нет. Вот если бы я его живьем увидела…

– Извините, – пролепетала я и бегом бросилась из квартиры.

Я стиснула зубы и свернула к Сашкиному дому. В конце концов он здесь появится, и я смогу наконец-то все выяснить.

Из квартиры я все-таки позвонила в клуб. Сашки там не было. Что ж, в клубе разговор все равно не получится… Я попыталась успокоиться, легла на диван… через минуту вскочила и заметалась по комнате. Схватила фотографию с секретера: я, Сашка и Илья в обнимку, пьяные, веселые…

– Как ты мог? – жалобно пролепетала я. И зачем-то открыла секретер, может, хотела увидеть письма Ильи, Сашка хранил их здесь. Я потянулась к пачке писем, аккуратно перетянутых резинкой. – Не могу поверить… Тетя Женя его не узнала… да брось ты, вспомни ее описание убийцы: «высокий, темные волосы, красивый»… А Гаврилов не захотел сказать, кого увидел в ту ночь… «иногда правда хуже смерти»…

Я держала в руках пачку писем и плакала, мне казалось, им здесь не место, их надо забрать отсюда… И тут обратила внимание на пачку потоньше. Наверное, тоже письма, только без конвертов. Почерк Ильи. Я торопливо развернула первое и прочитала: «Здравствуй, моя маленькая. Сегодня ровно два месяца, как мы не виделись с тобой».

– Этого не может быть, – прошептала я, а потом завыла.

Я сидела на полу, а вокруг меня были разбросаны письма. За пять лет их накопилось много. Я услышала, как хлопнула входная дверь, и в комнате появился Сашка, нахмурился и замер на пороге, привалившись к стене.

– Что это, Саша? – жалко спросила я, разводя руками. – Что?

– Ты же видишь, – помолчав, ответил он. – Письма Ильи.

– Сашенька, милый, объясни мне… ради бога, Саша… Ты ведь не хочешь, чтобы я сошла с ума? Как ты мог? Ты же знал, ты знал… я сто раз хотела подохнуть… Саша, ты знал, как я жду этих писем… Почему, за что, а?

– Он писал тебе письма, но не велел отдавать.

– Бред, правда? – засмеялась я.

– Он не хотел, чтобы ты их получила, пока он был там, но не мог не писать, а еще надеялся, что однажды ты их прочтешь и поймешь, как он любит тебя.