Жестокий мир мужчин

— Я не очень верю в счастливый финал, если говорить о жизни, о реальной жизни. Хотя приветствую и вообще люблю жизнь. Но… что-то заставило Илью с тобой расстаться. Ты считаешь, что тебя кто-то подставил, а я думаю, все обстоит гораздо проще: просто ты ему не нужна, точно так же, как я твоему брату. Я имею в виду, не нужна по-настоящему. То есть приятно иметь женщину в доме, особенно когда она красива, умна и души в тебе не чает. Потом жизнь меняется, и эта самая женщина становится помехой. Надо о ней думать, беспокоиться, утешать, а тут своих забот выше крыши. Проще послать ее ко всем чертям и сосредоточиться на своих проблемах. — Лерка поднялась и пошла к двери. — Илья возвращается. Он живой человек, и ему понадобится баба, почему бы вновь не вернуть тебя? Главное, момент не упустить, вовремя под рукой оказаться. А для себя сочинить сказку, что он тебя простил. Как ты сейчас сочиняешь, что тебя подставили. Вы с братом — мастера всяких сказок.

— И ты еще удивляешься, что Сашка тебя не любит? — горько улыбнулась я.

— Не-а, я уже давно ничему не удивляюсь… хотя… иногда я удивляюсь тебе… Ты с нетерпением ждешь возвращения Ильи… В самом деле ждешь? И не боишься?

— Чего? — опешила я.

— Ну… — Лерка пожала плечами, распахнула дверь и добавила:

— Никогда не знаешь…

Пока я хлопала глазами, дверь закрылась. Постояв с минуту точно пень, я бросилась на лоджию. Лерка как раз не спеша шла по двору.

— Эй, чокнутая, подожди! — крикнула я. — Ты что-нибудь знаешь? Я сейчас спущусь.

— Не надо… — махнула рукой Лерка. — Я злюсь из-за твоего братца и срываю зло на тебе. Я вообще стервозная баба. — В этом месте она возвысила голос и пролаяла:

— Боюсь, как бы через эту самую стервозность мне головы не лишиться. Твой Илья — мужик суровый… был. — Лерка сделала дурацкий книксен и зашагала со двора, а я крепко выругалась.

— Идиотка! Господи, вот идиотка! Просто убила бы ее, ей-богу!

Само собой, нелепый разговор с Леркой покоя в душу не внес. Она в самом деле стерва и хроническая алкоголичка, и как преломляются в ее мозгу реальные события — одному богу ведомо. Что она выдумывает и о чем знает?

— Стерва! — рявкнула я и уставилась на телефон. — Пожалуй, следует позвонить Сашке. Пока я размышляла, он позвонил сам.

— Привет. — Голос брата звучат едва ли не враждебно.

— Привет, — ответила я, чувствуя себя бесконечно виноватой.

— Лерка у тебя?

— Ушла, только что.

— Пьяная?

— Нет. И пить не собиралась.

— Верится с трудом. Ладно, пока…

— Сашка, — торопливо позвала я.

— Ну?

Я подумала, что бы такое ему сказать, и брякнула:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он, а я добавила:

— И я никуда больше не сунусь, честно.

— Это было бы здорово. У меня седина на висках поперла, и все через твое дурацкое следствие, а парень я молодой и даже еще неженатый. В общем, если нетрудно, побереги мою шевелюру.

— Ты заедешь? — с легким подхалимством в голосе осведомилась я.

— Сегодня нет. Занят. Завтра, если выберу время. Будь умницей, сходи к подружкам, потрать деньги на прическу, сделай маникюр, словом, займись чем-нибудь таким и не забивай себе голову. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я, и мы простились.

Три дня я честно держала слово, данное любимому брату, то есть ни во что не вмешивалась и ничем не интересовалась. Просто лежала на диване и читала Томаса Манна. Затворничеству способствовал тот факт, что погода окончательно испортилась, почти без перерыва лил дождь, ветер клонил к земле подросшие во дворе березки, а столбик термометра упал до пятнадцати градусов.

Общение с внешним миром свелось к телефонным звонкам. От Нины я узнала, что дела у Гаврилова идут неплохо, и порадовалась. Лерка, конечно, тоже мне позвонила.

— Злишься? — поинтересовалась она со вздохом, я послала ее к черту, а она принялась канючить:

— Это все из-за твоего брата, обидно мне стало — на опасное дело мы вроде бы вместе ходили, а беспокойство о тебе одной. Вот и захотелось сказать кому-нибудь гадость.

— Слушай, может, ты собаку заведешь, исключительно с этой целью? Собаки бессловесны, по-моему, это очень удобно.

— Не очень, — хмыкнула Лерка. — Они кусаются.

— Боюсь, если ты будешь продолжать в том же духе, я тоже начну кусаться.

— Ладно, давай я приеду?

— Нет, не давай. Во-первых, дождь, во-вторых, я еще не готова любить тебя долго и счастливо.

— Я же объяснила: во всем виноват твой брат.

— Слушай, может, тебе любовника завести? — предложила я.

— Я уже думала об этом, ничего не выйдет. Дело в том, что я однолюбка.

— Вот и люби себе на здоровье, а меня оставь в покое, — обрадовалась я и разговор прекратила.

После чего предприняла вылазку в магазин. Зонт от ветра выворачивало так, что, казалось, его не удержать в руках. Я вся вымокла, а борьба со стихией далась мне с таким трудом, что, вернувшись, я прилегла на диван и уснула, точно убитая.