Жестокий рикошет

Я не стал объяснять, что увидел часть лица, залитого кровью. Парень на посту был убит выстрелом в затылок, и пуля прошла навылет. Я только свой автомат левой рукой поднял в боевое положение, потому что правая была занята гранатой. В данном конкретном случае убили не просто бандита, а одного из моих защитников, но я тем не менее не понимал, кто это сделал. Группа эмира Асланбека Билимханова проехала на грузовике дальше. Кто же тогда атаковал с тыла посты группы Кадимагомеда? Значит, еще кто-то охотится за Ризваном?

– Мы прошли посты, можешь гранату убрать, а то она меня нервирует, – посоветовал Ризван. – Вдруг уронишь.

– Значит, судьба у тебя такая. А прошли мы наверняка не все и долго еще все не пройдем. Привыкай.

Он наверняка знал, что посты будут выставлены не в одну линию, а в две или даже в три, как минувшим днем. И хотел использовать свой последний шанс освободиться. Я на его страхи не купился. Но самого Ризвана новый страх охватил.

– Что это? – спросил он, замирая так резко, словно увидел привидение, а я при такой остановке в самом деле чуть не уронил ему за шиворот гранату.

Но остановка была вызвана реальными, а вовсе не мистическими причинами. Как я и предполагал, должна была существовать вторая линия постов. На пост второй линии мы как раз и вышли. Здесь в засаде лежал очень высокого роста бандит, который не мог уже своим ростом гордиться. Затылок у него был аккуратно разрублен. Так аккуратно, что, при всей глубине проруба, крови выступило немного. Так бывает от удара очень острым предметом. Но я знал, чем нанесен удар, потому что сам умел такие удары наносить и наносил много раз. Сейчас у меня чужая лопатка, и она оказалась плохо заточена. Нас же старший лейтенант Скорняков заставлял оттачивать свои лопатки так, чтобы мы могли нижней частью в каменной скале окоп копать, а боковой гранью без проблем и начисто побриться. Так и проверял заточку – бритьем. От удара острой лопаткой крови бывает минимум, как от удара бритвой.

– Кто-то его с тобой спутал, – успокоил я Ризвана.

Наличие остро отточенной лопатки – это первый намек на того, кто здесь орудовал. Здесь же налицо был и второй намек. Убитый бандит явно не сам принял позу, в которой мы с Ризваном его застали. Он лежал крестом, широко раскинув руки и ноги. Именно в такой позе нас учил отдыхать во время трудного затяжного марш-броска старший лейтенант Скорняков. Поза отдыха, принятая в спецназе. По крайней мере, у нас в отряде. Единственное отличие – мы ложились лицом вверх, этот лежал лицом вниз. Тем не менее кто-то его так положил, и положил с определенной целью. Какая это могла быть цель? Только одна: дать знак тому, кто его поймет. Такой знак понять мог только я. Но кто мог этот знак дать?

Так что, старший лейтенант здесь?

Верилось в это с трудом, но поверить очень хотелось.

– Ты не устал? – спросил я Ризвана и оглянулся. Метрах в десяти в глубине «зеленки» послышался треск. Кто-то кусты переломал, падая. И это тоже знак. Меня хотели обойти. Наверное, Кадимагомед послал. Но обойти не сумели. Кто-то пресек маневр. Если бы уничтожили боевика опять лопаткой, то придержали бы тело. Так обычно стараются делать все спецназовцы. Если не придержали, вывод напрашивается сам собой – выстрела слышно не было. Значит, стреляли издалека, и стрелял снайпер. Скорее всего, из «винтореза», потому что выстрел из другой винтовки все равно был бы слышен здесь, в ущелье. Выходит, меня не только чьи-то саперные лопатки страхуют, меня страхует еще и снайпер.

Если только я не сильно обольщаюсь, если только я не выдаю желаемое за действительное, потому что это могут действовать люди из команды эмира Асланбека Билимханова, охотящиеся за Ризваном Дидиговым и за какими-то там деньгами.

Но классический удар лопаткой~ Но поза «крестом»~ Это уже почерк спецназа ГРУ.

Повторный треск в кустах, теперь уже в другой стороне, показал, что страховка продолжается. И я допустил, что не каждый упавший извещал мир о своем падении таким треском. Должно быть, снайпер просто очищает поле деятельности для меня и Ризвана. Ризван тоже треск слышал. Я заметил это по его напряжению. Но теперь, при активной и жесткой страховке, я понимал уже, что никто из людей Кадимагомеда меня не подстрелит, чтобы освободить Ризвана, убрал гранату от его загривка и решил сразу проверить ситуацию.

– У меня граната активирована, – сказал я так громко, чтобы слышно было поблизости, но не слышно было Кадимагомеду, от которого мы уже удалились на приличное расстояние. – Куда бросать, товарищ старший лейтенант?

– Влево от тебя, – негромко ответил старший лейтенант Скорняков. – Можно подальше, в линию постов. Линия перпендикулярно ручью вытянута.

Он оказался, судя по голосу, совсем рядом.

Я размахнулся и бросил гранату. И тут же в ту же сторону дважды «плюнули» подствольные гранатометы. Это вдобавок к моей гранате. Наверняка кого-то мы накрыли, потому что взрывы вызвали беспокойство позади нас. С места, где остался Кадимагомед, раздались беспорядочные автоматные очереди.