Жестокий роман. Книга 1

При этом Брендон обнаружил, что делает это с удовольствием и немалой пользой для своей карьеры. Он ожидал, что это вызовет у него отвращение, разочарование, но ничего подобного не случилось. Он стал чем-то вроде марионетки с искусственным шармом и показным внешним блеском; но это не волновало его.

Брендон сознавал, что никто в Голливуде не знает его по-настоящему, как его мать и Флер. Порой ему казалось, что он живет не своей жизнью, в чужой стране и непонятном времени. Он не вспоминал даже о Каролине, хотя раньше мысли о ней преследовали его.

Кэтлин писала ему, что Флер приняли в бейсбольную команду ее школы, что она выросла на шесть дюймов и стала настоящей красавицей. Флер писала, что очень со-. скучилась по нему и с нетерпением ждет возвращения.

Брендон всегда был не в ладах с эпистолярным жанром, поэтому посылал родным открытки с видами Голливуда, заверяя всех, что скоро приедет к ним.

Иногда Брендон подумывал, не забрать ли их к себе, но тут же отбрасывал эту мысль как совершенно неприемлемую. Он не мог допустить, чтобы его мать и дочь узнали, какую жизнь ему приходится здесь вести. Да и Наоми не потерпела бы этого, а без нее он не мог рассчитывать на успех. Поэтому ее слово стало для него законом.

Лучше узнав Наоми, Брендон не изменил отношения к ней. Она не стала нравиться ему больше, но он восхищался ею и находил интересной и привлекательной. Он понял, что эта властная и твердая женщина вместе с тем эмоционально неустойчива, склонна к глубокой депрессии и страдает хронической бессонницей.

Единственным средством от нее стал секс. Брендон уже привык к тому, что в два или три часа ночи к его дому подъезжала машина и увозила его к Наоми. Измученная бессонницей, она нетерпеливо ходила по библиотеке, поджидая его. Наоми встречала его без лишних слов.

Все происходило быстро и по-деловому. Она вела Брендона в спальню и желала только удовлетворения. Испытав оргазм, она быстро засыпала, а Брендон отправлялся домой. Он действовал на нее как наркотик и не ощущал при этом ни малейшей неловкости. В конце концов, такова была цена успеха, которого он добился с ее помощью. А успех стоил этого, ибо от него зависело благополучие его матери и Флер. Смирившись с этим, Брендон старался не думать о моральных издержках своей теперешней жизни.

Наоми вовсе не стремилась к тому, чтобы Брендон проводил с ней целые дни. Она по-прежнему посвящала все время работе, да и друзей у нее хватало. Но Брендон занимал особое место. Он был красив, а теперь еще и знаменит. Поэтому Наоми появлялась с ним только в высшем обществе и на торжественных юбилеях. Сначала Брендон нервничал и чувствовал себя неуверенно, особенно когда начинались оргии. Он не знал, как вести себя и как относиться к тому, что известные актрисы, раздеваясь донага, прыгают в бассейн и приглашают двух-трех мужчин для группового секса под водой. Иногда они, нагие, вскакивали на стол, обмазывались салатами, а мужчины слизывали салат со всех частей тела.

Но через некоторое время Брендон освоился и с этим. Последнее испытание он пережил в тот вечер, когда две знаменитые актрисы уволокли его в спальню, раздели и принудили заниматься с ними сексом, между тем как другие гости исподтишка наблюдали за ними.

Такие сборища не обходились без наркотиков.

Брендон быстро освоился с особенностями голливудской жизни. Вскоре он уже знал актрис-лесбиянок, актеров-гомосексуалистов, извращенцев, склонных к групповому сексу, кокаинистов, курильщиков марихуаны и прочих. Брендон понял, что в Голливуде распространена своеобразная система рабства, а поэтому здесь так беспомощны молодые актеры и актрисы. Роли получали лишь те, кто соглашался вступить в связь с режиссером или продюсером.

Вскоре и его самого стали осаждать красивые молодые актрисы, прося замолвить за них словечко перед режиссером или директором картины. За это они предлагали ему себя. К удивлению Брендона, это не шокировало его, и он все чаще пользовался предложенными ему услугами.

Он познал тайную жизнь Голливуда и обнаружил скрытые пружины его существования. Через некоторое время Брендон почувствовал, что не только принимает эту странную жизнь, но уже не может без нее обойтись. Она действовала на него как наркотик, завораживала, возбуждала, заставляла томительно ожидать вес новых впечатлений.